Грен, барон Грендер Доплейль, был сильным магом и тоже выложился, помогая другу совершить этот ритуал поиска и заклинание перемещения, но основная нагрузка падала на принца, как кровного родственника.
Барон отошёл к балюстраде, окружавшей террасу, принёс оттуда два стула, бережно усадил друга на один из них, а сам сел рядом на другой.
Аль измученно откинулся на высокую спинку стула, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Его шёлковая рубашка шоколадного цвета была покрыта бурыми пятнами пота, пуговицы на груди расстегнулись, воротник был перекручен и смялся.
– Грен, прости, я просто использовал твою силу, не посвящая тебя в детали, хотя основные факты ты знаешь, – произнёс он устало, не открывая глаз. – Я обещал тебе после ритуала объяснить всё подробнее.
– Да, хотелось бы, – согласно кивнул барон.
– Так вот, девятнадцать лет назад в королевстве была попытка захвата власти. Ты можешь даже не знать о ней, отец и мои старшие братья за три дня расправились со смутьянами.
– Я знаю, – пробормотал друг. – Продолжай.
– Однако мы, младшие, я и моя сестра – двойняшка Альмирелла в тот момент находились в нашем загородном поместье и попали в руки нашего кузена Кленса, затеявшего весь этот кошмарный переворот. Считается, что она погибла, а я смог спрятаться и выжил. Это и так, и не так.
Барон Грендер внимательно смотрел на друга, не прерывая его.
– Уже прошло девятнадцать лет, как сестра ушла, спасая меня нашей родовой магией. Однако она ушла, а не погибла!
Хотя да, она спасала меня, не жалея своей жизни! Да, как принцесса она умерла.
Барон молчал, лишь вопросительно подняв брови, ожидая продолжения этих весьма противоречивых слов.
– Однако Мири спасала меня, не зная, что смерть такого как она мага не может наступить в момент действия нашей родовой магии. Умирает только её тело, а её память и магическая сущность не исчезают, а переносятся другому человеку. Я тоже тогда этого не знал, мы с ней были слишком юны и неопытны.
Принц открыл глаза, расслабленно вытянул ноги и уже более спокойно сказал:
– Это потом отец объяснил мне, что если в момент действия нашей родовой магии жизнь тела прервалась из-за полного опустошения магического резерва, то магическая сущность просто переносится в другой чистый разум и начинает расти сызнова в теле новорождённого ребёнка. Так что Мири сейчас, наверное, жива. Ей сейчас девятнадцать лет. Теперь у неё другое тело, другая жизнь, другие родители, другие кровные родственники, и живёт она, наверное, в той долине, где было расположено наше имение. Отец говорил, что не стоит вмешиваться. Она нас теперь не помнит, может оказаться любой внешности, характера и родословной. Мири перестала быть принцессой. Единственное, о чём можно говорить наверняка, это её возраст.