Что же касается всего остального, то торговля, какая-никакая, но есть. Хорошо идет примитивная, из ярких тканей одежда. Большим спросом пользуется обувь – причем спрос этот возрастает. Если раньше этот спрос частично удовлетворялся за счет сандалий с подошвой из автомобильной покрышки, то теперь не осталось ни покрышек, ни машин. Обувь в Африке всегда будет большой ценностью, потому что ее сложно сделать самостоятельно, намного сложнее, чем одежду. Спросом так же пользовались радиоприемники – телевидения больше не было, все телестанции сожгли и разграбили, осталось только радио. Наиболее популярным – как и во времена американского присутствия в стране – было Радио Могадишо.
Что же касается самого Могадишо – то обстановка была неспокойной. Среди тех, кто держал город, не было единства, боевые формирования клана хабр-гадир были сильно потрепаны боями с американскими солдатами и сейчас всё больше и больше влияния захватывали себе исламисты. К исламистам молодой торговец относился резко отрицательно, потому что они требовали платить на джихад, запрещали давать в долг под процент и объявляли внебрачную половую связь преступлением, за которую женщину следовало забить камнями. Для него, как для молодого человека, такие правила не были приемлемы. Кстати, торговца звали Салим и он торговал не сам по себе, а от клана Абгаль, входившего в одну племенную группу с хабр-гадир, которая называлась Хавайя. Торговать поодиночке было просто невозможно, и не потому, что у тебя отберут товар, а просто потому что не дадут места на рынке. Когда торгует клан – всё намного проще. У клана есть система взаимопомощи – торговец, потерявший товар в огне или от рук грабителей получит достаточно денег от клана, чтобы начать дело заново. У клана есть проплаченные места на рынках, есть собственные вооружённые формирования, есть водители и есть собственные контакты на дороге, позволяющие доставлять товар. В общем, торговать иначе как от клана было совершенно невозможно, и торговец Салим, делавший свою третью ходку за товаром, сильно волновался. Потому и потянулся к незнакомому и примерно одного с ним возраста человеку. Он объяснил, что дорога долгая и хочется поговорить, а другие торговцы не станут с ним разговаривать, потому что он еще не заслужил уважения в их глазах…
Так они ехали по дороге на Байдоа, за которым был уже Могадишо. Дорога была в скверном состоянии, но кое-как подлатанная вручную, у дороги стояли торговцы, предлагавшие кто бензин из бочки, кто нехитрую снедь, кто воду. Система орошения – а при римлянах здесь выращивали пшеницу – была разрушена, и пейзаж был уныло однообразным, жёлто-коричневым. Поселения были нищими, даже дома тех, кто не был беженцем, выглядели на удивление убого. В одном месте они видели остатки чего-то, напоминающего римский