– Столько, пожалуй, не наберу, три, остальные – «сашеньками».
– Быстро назад, и там, через пути, дорога к рабочему поселку. Уходите быстрее, там встретят.
– На конь! – тихо подал команду Илья, вскакивая на Орлика.
Кто встретит и когда – было неизвестно, команда, выдвинув дозор, уходила на северо-восток по санному пути, сильно переметенному снегом. Не очень ласково встречал их родной край. В пяти верстах от станции стало заметно, что где-то рядом жилье. Именно там их на санках встретил совсем юный мальчишка, 12–15 лет, в зипуне, с небольшой мохнатой лошадкой, на морде которой висели сосульки.
– Давай за мной! – Он стоял почти на повороте, который вел к Зее, но свернул налево на совсем неприметную, сильно занесенную ветром дорогу.
Затем тайга несколько отступила, разредилась, слева – большое замерзшее болото, справа редкий лесок, задуло еще сильнее. Но это – хорошо, следы переметет. Еще через четыре километра начался густой плотный лес. Мальчишка потянул на себя вожжи.
– Вот эту дорожку видите? Идете по ней, в поводу, до креста. От него вправо полверсты, там заимка и хотон. Днем не топите! За вами придут. Ждите. – Он дождался, когда ему освободят тропу, развернулся и щелкнул свою лошадку по крупу.
Хотон – это помещение для скота, обычно врытое в землю, чтобы не отапливать его. На заимке было много уже нарубленных, сухих на морозе, дров. Но ждать пришлось двое суток, прежде чем отрывистым «ки-ки-ки» зимующего здесь дербника дозор не сообщил, что видит людей на дороге. Такие манки сделал для всех Ерофей и научил ими пользоваться. Если бы раздался «кия-кия-кияяк» ястребиной совы, то пришлось бы к бою готовиться. От дороги пришел только тот самый малец, который и привел их сюда. Увидев, что все в порядке, и важно поздоровавшись с Ильей, тоже прокричал по-птичьему, давая кому-то знак. Подошло трое: два казака и мужик. Самый напряженный момент, который неожиданно заканчивается криком с чердака, куда уже переместился второй пулеметчик Матвей:
– Фролка! Ты, что ль? Годи минутку!
Земляки встретились! Похлопали друг друга по бокам, оказались из отряда Деда или Бороды, Строгов его фамилия. С ними и двинулись дальше. От них и узнали, что все хутора на правом берегу Зеи от моста до Алексеевска сожжены.
– Когда Маркова пожгли, то все хутора япошек и гамовских огнем встречали. Николу Василича смогли только пушками взять. Так шо нет боле ни Покровки, ни Петровки, ни Сергиевки.
– А Маркова-то за что? Он же не при делах был. За царя-батюшку стоял.
– Отказался бусурман в дом пускать. Вот так. Мы теперя в свом доме не хозяева! Вот по лесам и нычемся.
– А в Талалях что?
– Дык туда и идем! Зараз в Георгиевку, к нам. Передохнем, и к Басову тронемся. Дядька же он тебе будет. Чай, родня. Японца выгоним, отстроим Петровскую.
Тут Иван, который ехал, стремя в стремя, обмяк, Илья подхватил его, чтобы не упал. Его перенесли в одни из саней, потерли