посоветовали определить, как по-настоящему обстоит дело.

      В действительности я полагаю, что время неясности, сопутствующее этим двум именам – Эллис и Эктон – ушло. Маленькая тайна, которая прежде уступала некоему безвредному удовольствию, больше не интересна, обстоятельства изменились, и тогда моим долгом стало вкратце объяснить источник авторства книг, написанных Каррером, Эллисом и Эктоном Беллами.

      Около пяти лет назад2 две мои сестры и я после довольно длительного периода разлуки воссоединились дома. Мы жили в удалённом óкруге, где образование давало небольшое развитие и где у нас, следовательно, не было стимула искать социальные связи за пределам нашего домашнего круга, мы всецело полагались сами на себя и друг на друга, на книги и учёбу, чтобы скрасить свою жизнь и чем-то себя занять. Высочайший стимул, как и главное жизненное удовольствие, знакомое нам с детства, лежал в попытках литературных сочинений; раньше мы показывали друг другу наши произведения, но в последние годы эта привычка советоваться и общаться сошла на нет; и поэтому мы не достигли вершины духовного развития, как могли бы, действуя сообща.

      Однажды осенью 1845 года я случайно обнаружила значительное количество стихов в рукописях моей сестры Эмили. Конечно же, я не была удивлена, зная, что она умела и писала стихи. Я просмотрела их все и что-то большее, чем удивление, охватило меня, – глубокое убеждение, что это не были ни обычные излияния, ни всё то, что обычно пишут поэтичные женщины. До моего слуха они донесли особенную музыку – дикую, меланхоличную и возносящую.

      Моя сестра Эмили не была человеком с распахнутой настежь душой, в закоулки ума и чувств которого могли бы бесцеремонно вторгаться даже самые близкие и дорогие люди. Долгие часы ушли у меня на то, чтобы примирить её со сделанным мною открытием, и целые дни, чтобы убедить, что такие стихи заслуживали публикации. Я знала, однако, что в таком уме, как у неё, обязательно должна была присутствовать тайная искра благородных амбиций, и отказалась от своих попыток, чтобы не отбить охоту раздуть эту искру в пламя.

      Между тем, моя младшая сестра, не слишком афишируя, создала несколько собственных произведений, намекая на то, что поскольку Эмили доставила мне удовольствие своими стихами, я могла бы посмотреть и её. Я не могла не быть пристрастным судьёй и всё же я сочла, что эти стихи также наполнены собственным милым и искренним воодушевлением3.

      Мы очень давно лелеяли мечту о дне, когда мы станем авторами. Эта мечта, никогда не оставленная, даже когда нас разделяло расстояние и поглощающие обязанности занимали нас, сейчас внезапно приобрела силу и постоянство; она приняла характер решимости. Мы договорились привести в порядок небольшой сборник наших стихов и, если получится, напечатать их.

      Противясь личной известности, мы завуалировали наши имена под этими именами Каррер, Эллис и Эктон Белл; Такой двусмысленный выбор был продиктован в некотором роде добросовестным заблуждением о том, что христианские имена положительно должны быть мужскими. Было решено скрыть, что мы женщины, поскольку даже с учётом предположения об отсутствии в нашей манере письма и раздумий чего-либо «женского», мы смутно подозревали вероятность предвзятого отношения к женщинам-авторам; мы замечали, что критики порою используют личность как средство для наказания или, напротив, для награды, лести, что не является истинной похвалой.

      Издание нашей маленькой книги было тяжёлой работой. Как и ожидалось, ни мы, ни наши стихи не были нужны никому, но мы были к этому готовы с самого начала нашего пути; сами неопытные, мы усваивали опыт других. Большой головоломкой было получить ответ от издателей, к которым мы обращались. Будучи весьма обеспокоенной этим препятствием, я рискнула обратиться за советом к господам Чамберсам из Эдинбурга; они, может быть, забыли сейчас это обстоятельство, но я нет, поскольку от них я получила по-деловому короткий, но вежливый и благоразумный совет, по которому мы действовали и, наконец, проложили себе путь.

      Книга была напечатана4: она едва ли известна, и всё, из-за чего она заслуживает внимания, это стихи Эллиса Белла. Твёрдое убеждение, которое я имела и имею, в ценности этих стихов не получило в действительности подтверждения в наиболее благосклонных критических отзывах, но я остаюсь при своём мнении несмотря ни на что.

      Провал не смог разбить нас: чистое стремление достичь успеха дало замечательную энергию существования. Надо было продолжать двигаться вперёд. Каждый из нас приступил к работе над прозаической историей5. Так, Эллис Белл создал «Грозовой перевал», Эктон Белл – «Агнес Грей» и Каррер Белл написал свой однотомный рассказ6