– Тьфу, блин, да чего тебе ещё надо, когда я всё сдаю и курсовую написал, и вообще я на экстерне.
Рому это задело, и он обозлился:
– А вот что мне поесть, когда домой приду?
– Что подогреть из готового или что купить?
– Из готового…
– Не знаю твои вкусы: гречку там, вермишель.
– А котлеты?
– Котлеты если только соевые, без мяса, потому что сейчас пост.
Это был первый из тех самых намёков, но Рома сакцентировал внимание не на том.
– Ага, значит, о еде можешь говорить?
Что-либо ответить Сергей оказался не в силах, он только сжал кулаки и челюсти. Дальше было метро, в котором он ничего не видел от сдерживаемой ярости. Перед ним на эскалаторе снова возник Рома – этот гадкий выскочка, который так просто показал ему его никчёмность. На платформе Сергей всё-таки попробовал заговорить первым.
– О чём ты там меня спрашивал?
– Да ни о чём! – скривился Рома в глубочайшем презрении.
– Что, безнадёжен?
– Безнадёжен!
Сергей снова сжался и отошёл от него. Если бы не народ, он не знал, что бы сделал с этим мерзейшим существом. И всё же они вошли в один вагон, даже в одну дверь. Помолчали. И вдруг подал жалкий голос Рома:
– Не бывать мне, наверное, философом.
У Сергея же настроение от этого вмиг переменилось. Говоря коротко, он, конечно, остыл. Что же получается: у Ромы такая же неопределённость, как и у него?
– Отчего вдруг такие выводы трагические? – этот вопрос Сергея прозвучал так сочувственно, как он сам того не ожидал. В итоге, когда Сергей первым вышел из поезда, то внешне совершенно загладилась та вражда, неожиданно возникшая в историческом центре Москвы. Только дома Сергей ещё пометался и лёг с очередной из бесчисленных душевных ран, не понимая, как всё-таки Рома мог таким сделаться.
Бывали моменты, когда при встрече в метро или в отдалении с той самой девушкой, она казалась Сергею уже и не такой миловидной, какой-то старообразной. Как будто тогда, год назад она его очаровала благодаря какому-то снадобью в бутылке «Нарзана». Обычно напитком любви называют вино, но для Сергея таковым оказалась минеральная вода.
Но в дальнейшем, до конца этого суматошного учебного года, она снова стала видеться ему лучше, вновь понравилась её беличья улыбка. И даже – это впервые заметил Сергей! – она сама на него оглянулась.
Экстерн, между тем, подошёл к концу. До конца июня Капитонов дописывал последний реферат за второй курс.
С переходом на четвёртый курс пришёл новый страшный удар. Факультет Капитонова решили перенести в другое здание, отделив от факультета, на котором училась нужная ему девушка. Просто нужная и всё! Пусть Сергей так и не узнал её имени, но всё дело шло именно к тому, как он был уверен. Ведь она уже сама стала на него чуть-чуть издалека смотреть, а также наоборот – специально не смотреть, чего-то опасаясь. Один раз встревоженно задержала