– Приятно познакомиться.
Наконец мы справились с болтами и вытянули их. За ними посыпался раскрошившийся цементный раствор. Плиту подхватили старшеклассники, и осторожно вытащили из стены капсулу. Не знаю, как у тех, кто был рядом, но у меня было чувство, что я прикасаюсь к минувшему времени. От этого по спине неожиданно пробежали мурашки благоговейного трепета.
Мне показалось, что за минувшие годы капсула немного потемнела, и даже покрылась какой-то паутиной. Хотя откуда она там, под латунной плитой? Видать, даже к замурованному времени ведут какие-то потайные коридоры. Знать бы только, какие они и где пролегают, тогда кое-что можно было бы и подправить.
Капсулу передали мэру и директору. Под всеобщие аплодисменты они потрясли ею над головами. Потом минут пять открывали, словно бутылку старого вина или сосуд с джином. Запечатанное время сопротивлялось и не хотела отдавать свои тайны. Но жители 21 века были упорны, и наконец-то девочка-отличница достала из капсулы сверток и развернула письмо.
Насколько я понял, предполагалось, что она-то и прочтет это самое наше послание. Но как только она приготовилась торжественно произнести строки из прошлого, на её лице появилось выражение неопределенности. Не вымолвив ни слова, она нерешительно повертела письмо в руках, а после протянула его стоявшему рядом учителю и подоспевшему на помощь директору. Он взял листок в руки, опять повертел его и посмотрел на меня:
– Что это значит, Михаил Валерьевич? – спросил он у меня как у главного и в настоящий момент единственного ответчика за события четвертьвековой давности.
– А в чем, собственно, дело? – попытался выйти из положения я, но, заглянув в письмо, и так все понял.
Директор держал в руках чистый лист. На нем не было ни единого слова.
– Может быть, чернила выцвели… – попытался оправдаться я.
Но директор меня не слушал. У него по лбу пробежала струйка пота. Он протер её ладонью. Я почувствовал, что моя версия показалась ему неубедительной. Тут же через плечо в белый лист заглядывал мэр. Директор еще раз строго посмотрел в мою сторону:
– Да, не подготовлена церемония, не подготовлена… – только и произнес он.
Неловкую ситуацию спас неожиданно начавшийся дождь. Собравшиеся засуетились, принялись открывать зонты, и вообще поднялась суета и шум. Прячась от непогоды, народ потянулся в школу, и нас оттеснили в сторону. Практически на обочину истории, но на самом деле – просто к периллам крыльца.
Тут странным образом письмо оказалось в моих руках. Я попытался рассмотреть его еще раз, но легче от этого не стало: белый лист – он и есть белый. Ни одной строчки на нем не было.
Ну, и послание же мы оставили будущим поколениям, подумал я в тот момент. Как говорится, послали так уж послали.
ДМИТРИЙ
Помню, в тот день, когда у нас был выпускной, по телевизору как раз шёл финал чемпионата Европы по футболу. Там еще наши с Голландией играли. На круговом этапе