«Авеню», как называли эту часть дороги жители Нью-Бриджа, протянулось на четыреста-пятьсот ярдов и представляла собой своеобразный «остров», весь засаженный яблоневыми деревьями. «Авеню» основал несколько лет назад один эксцентричный пожилой фермер. Белые лепестки словно слились, образуя единый, благоухающий «полог» над этим садом. А под «пологом» разливался багровый закатный свет, и солнце, дарившее последние отблески уходящему дню, напоминало гигантскую розетку соборного придела.
Красота эта, казалось, глубоко потрясла девочку. Она откинулась назад в коляске, сжала пальцы тоненьких рук, и подняв повыше голову, восторженно пожирала глазами всё это «белое великолепие». Даже тогда, когда они миновали чудесное место и преодолевали длинный спуск к Нью-Бриджу, она сидела, не подавая признаков жизни. На её лице всё ещё сияло восхищение, и когда она смотрела вдаль, на зажжённый закатом запад; перед её глазами, на этом волшебном фоне, чередой проходили видения… Через Нью-Бридж, маленький, полный суеты городок, в котором собаки заливались лаем им вслед, мальчишки улюлюкали, а из окон выглядывали всякие забавные физиономии, проехали всё так же молча.
Позади остались ещё три мили – ребёнок хранил молчание… Очевидно, девочка могла делать это с тем же энтузиазмом, как и когда говорила.
– Полагаю, вы очень устали и голодны, наверно, – рискнул, наконец, нарушить затянувшуюся паузу Мэтью, приписывая внезапный «приступ немоты» только этим двум причинам, – другое, просто не могло прийти ему в голову, – но нам осталось совсем не много! Всего около мили!
Она вышла из своей глубокой задумчивости и глубоко вздохнула; взгляд её был затуманенным: душа её всё ещё спускалась со звезд…
– О, мистер Катберт, – прошептала она. – То место, которое мы проехали-то, белое место – что это было?
– А, должно быть, вы это об «авеню», – протянул Мэтью после секундного размышления. – Да, красивое местечко.
– Красивое? Не то слово! И даже не просто великолепное, а – чудесное! Единственное из всего того, что я видела, превосходящее моё воображение. Я получила полное удовлетворение! – Она положила руку на грудь. – Я словно в состоянии опьянения! Но это – приятно! Когда-нибудь вам приходилось чувствовать себя подобным образом, мистер Катберт?
– Ну, сейчас я что-то не могу вспомнить.
– Со мной такое частенько происходит. Когда я встречаю нечто, воистину прекрасное! Но они не должны называть то место «авеню». Это ничего не значащее имя. Они должны дать ему другое название. Ну, скажем, э… Белоснежный Путь Восторга. Не правда ли, очень образно? Когда мне не нравятся названия мест или имена людей я всегда придумываю что-нибудь своё, и с тех пор только так их и называю. Одну девочку в приюте звали Генсиба Дженкинс, но я всегда представляла её с другим именем, как Розалию де Вере́. Остальные пусть называют то место «авеню», но для меня оно навсегда останется Белоснежным