Марилла читала мораль, как Герцогиня из «Алисы в стране чудес». Она считала, что без неё не должно обходиться ни единое замечание, когда воспитываешь ребёнка.
Но Энни непоследовательно оставила нравоучение в стороне и ухватилась за слова, сказанные о красоте:
– О, я просто счастлива, что она – хорошенькая! Если уж невозможно самой такою стать, замечательно иметь красивую подругу. Это – шаг красоте навстречу! У миссис Томас стоял книжный шкаф, который был совершенно пустой, потому что в нём не держали книг. Миссис Томас заполнила его полки своей любимой фарфоровой посудой. Там же помещались и банки с вареньем, когда таковое было. Одна из стеклянных дверец… э… разбилась, когда мистер Томас, как-то явившись домой навеселе, почувствовал приступы дурноты… Но другая дверца осталась цела, и я смотрелась в неё, представляя, что отражение – это не я, а другая девочка. Ей очень подходило имя Кати Морис. Мы очень подружились… Часами, по воскресеньям в особенности, я пускалась в рассказы о том, о сём. Катя вносила такой уют и комфорт в мою жизнь, примиряя меня с ней! Мы догадывались, что шкаф – заколдованный, и если произнести заклинание, он откроется, и я шагну прямо в комнату, где живёт моя подружка! А потом Катя Морис возьмёт меня за руку, и мы очутимся в замечательном месте, где много фей, цветов и солнечного света. И мы останемся там навсегда!. Когда пришлось перебраться к миссис Хаммонд, у меня чуть не разбилось сердце, так трудно было покидать Катю… Она тоже страшно переживала, и при расставании мы поцеловались через стекло дверцы шкафа!.. А в доме миссис Хаммонд такого шкафа не оказалось. Но зато вверх по течению реки, немного в стороне от нашего дома, я обнаружила зелёную долину вытянутой формы. В ней жило потрясающее Эхо… Оно повторяло каждое слово, даже если его произносили полушёпотом. И Эхо было девочкой, по имени Виолетта. На самом деле, конечно, нет: я просто представляла себе, что это так! С Виолеттой мы тоже стали закадычными подружками, и я любила её почти также, как Катю Морис! Вечером, накануне дня отъезда я сообщила Виолетте, что покидаю те места, и крикнула: «До свидания! А в ответ я услышала грустное, прощальное эхо: «До свида-а-ния!». Привязанность моя к ней не позволяла мне ни мысли, ни даже игры воображения относительно того, что я смогу отыскать нового друга в приюте.
– Думаю, его там и не могло быть, – сухо заметила Марилла. – Знаете, Энни, я не слишком одобряю такое поведение. Кажется, вы наполовину признаёте все эти ваши фантазии за нечто реальное. Хорошо бы и в самом деле завести настоящую подругу, которая выбила бы из вашей головы весь этот вздор. Но только не рассказывайте миссис Берри все эти сказки о ваших Катях Морис и Виолеттах, иначе она может подумать, что вы не в себе.
– О, нет, нет! Никому не стану рассказывать: это слишком сокровенное… Но мне хотелось, чтобы вы знали об этом… Ой, смотрите, какой большой шмель вылетел из яблоневого цветка! Как же, наверное, уютно там, внутри!.