– Послушай, я всё понимаю. Сколько ты себя знаешь, ты всё время был чьим-то, но ты не вещь и твое тело уже часть тебя. Ты его хозяин и твоя задача сохранить себя и свое тело. Выжить. А женщину со временем ты себе найдешь.
Переведя взгляд на мониторы, Мона начала отключать технику. Тем временем, согнув руки, Алекс выполнял упражнения, заданные ему Ахиллом. Он привыкал к новому телу.
Спустя несколько минут Сандерс вернулся, неся одежду, и без лишних слов или смущения начал решительно одевать Алекса, игнорируя его желание делать это самому и неуверенные движения в попытках забрать одежду.
Уже в гараже андроид замер перед самоходником с надписью «Чарли» на борту в месте, где раньше красовалось его имя.
– Он не откликается.
– Конечно, ведь без пилота это обычный аэромобиль. Ты за руль или на пассажирское?
Алекс не ответил. Открыв дверь водителя, мужчина осмотрел салон, провел руками по панелям, опустил ладонь на пустующее место, отведенное ядру пилота. Сев в кресло, задумчиво смотрел на панель управления и выдвинувшийся к нему руль.
– Я не знаю, что с этим делать.
– Ты управлял самоходником изнутри, теперь делай это снаружи, – снова подсказала Мона, усевшись рядом. В отличие от Ахилла, предпочитавшего лишь задавать адрес маршрута, она умела управлять транспортником, хоть и без лицензии на это. – Заводи машину и трогайся. Но если ты не уверен, садись на пассажирское. Поведу я.
Машину дернуло. От толчка на пассажиров и самого Алекса резко накинулись ремни безопасности, жестко фиксируя их в креслах.
– Как неудобно… – выдохнул пилот, ощутив на себе ремни.
Он быстро набирал скорость, приближаясь к воротам, чтобы спустя секунды оторваться от края платформы здания и взлететь. Мона Лиза сдавленно выдохнула. Стоило только покинуть здание корпорации, как она поняла, какой груз свалился с ее плеч.
Ахилл же напряженно смотрел перед собой. Ему не нравилось, что Алекс был за рулем. Синхронизация мозга пилота с оболочкой прошла слишком гладко и быстро, его ядро идеально подходило для управления транспортником. Ни один андроид не справился бы с этим лучше мозга пилота, вот только цепочка между самим мозгом и транспортником удлинилась. У них не было времени провести необходимые для допуска к управлению самоходником тесты, и происходящее с ними сейчас являлось самоубийством, ведь дело случая – дрогнут ли у пилота руки, привидится ли ему препятствие или, наоборот, он не заметит его. Поэтому именно страх заставлял ученого сидеть молча и не двигаясь. Попроситься выйти было равносильно признанию провала эксперимента, проведенного им собственноручно. Оставаться же в здании научного центр Ахилл тоже опасался – проведенная им пересадка не была санкционирована руководством, да и разрешения на нее официально было не получить – опыты с человеческим мозгом были