Она обернулась и посмотрела на меня.
– Когда?
– Перед тем, как заснуть.
Она подошла к лежанке и, опустившись на колени, поцеловала меня быстрым нежным поцелуем. Прежде чем я успел обнять ее, чтобы продлить удовольствие, Лаура легко упорхнула к выходу.
– Я поцеловала тебя дважды, – мягко сказала она. – Заживут губы, и ты получишь больше, милый. – Она откинула полог и вышла наружу.
Сладкая истома разлилась в моем сердце. Теперь я знал наверняка, что Лаура также любит меня. Эта уверенность заставила все мое естество изнывать от безграничной радости. Такого душевного подъема я не испытывал никогда в жизни и поблагодарил небо за великое счастье.
Я был весь во власти приятных грез, когда полог откинулся и в типи зашли двое мужчин.
– Джо, дружище, наконец-то ты пришел в себя! – воскликнул Джордж Бент, направляясь ко мне с раскинутыми руками.
– Старина Джордж, я рад тебя видеть, – проговорил я и приподнялся на локоть.
Мы заключили друг друга в крепкие объятия, а затем обменялись рукопожатием. Как водится при встрече двух давних друзей, посыпались обоюдные вопросы.
– Черт, ну и переволновался я тут за тебя, – удовлетворившись моими ответами, произнес он.
– Скажи спасибо Лауре, это она утихомирила лихорадку… – Он вдруг спохватился, посмотрев на своего краснокожего спутника и посерьезнев. – Джо, Римский Нос хотел поговорить с тобой.
– Что с Голубой Птицей? – с тревогой спросил я.
– Те Длинные Ножи расстреляли крошку, Джо, – ответил Бент, нахмурившись.
Я с состраданием посмотрел на лидера Кривых Копий. Мне было известно, что индейцы переносят смерть женщин легче, чем гибель мужчин – наследников и воинов, но очевидная печать скорби на лице Римского Носа говорила об обратном. Видно, он любил свою сестру, и ее смерть причинила ему много горя. Столько наслышавшись о бесстрашном и несгибаемом шайене, я теперь окинул его внимательным взглядом. Как и все шайены, тридцатипятилетний Римский Нос отличался высоким ростом – если точно, то он равнялся шести футам и трем дюймам – и крепким телосложением. Лицо у него было выразительное с высоким лбом, орлиным носом и глубоко посаженными карими глазами. Во всем его благородном облике ощущались независимость и гордое достоинство прирожденного предводителя. Я уже видел немало индейцев, но этот своим броским и строгим видом произвел на меня сильное впечатление. Римский Нос с юных лет создал себе славу храбрейшего воина, и не было ничего удивительного в том, что он стал вождем ведущего военного общества южных шайенов Кривые Копья. Он всегда был на острие атак шайенов, но его ни разу даже не ранило. Молва твердила, что магическая сила Вокуини отчасти зиждилась на его клятве никогда не жениться. Главной же причиной этой неуязвимости было ношение особого головного убора из сорока красных и черных орлиных перьев. Ритуал одевания убора сопровождался строжайшим табу, – ни при каких обстоятельствах не прикасаться к пище