Чезаре и Марко имели статные атлетические фигуры, что облегчало Леонардо подбор им натурщиков. В этом подходе и подборе учеников он руководствовался ещё и экономическим интересом: для них не надо было нанимать профессионального платного натурщика, они сами могли успешно позировать друг другу, а сэкономленные деньги он откладывал на всевозможные непредвиденные случаи… Третий ученик для Леонардо стал полной неожиданностью. Он и предположить не мог, что возьмёт его к себе в мастерскую Академии. Им оказался нищий оборванец лет тринадцати – пятнадцати, смело вошедший в боттегу и протянувший Леонардо ладошку, на которой лежала медная монетка.
–– Для того, чтобы обучаться у меня, этого мало, малыш, – ласково, почти с отеческой грустью посмотрел на него Леонардо.
–– Нет, мессере, вы меня не так поняли, – вытер нос разорванным рукавом куртки подросток. – Эту монетку подарили мне вы!
–– Я?!
–– Да, вы… Вы меня не помните?!
–– Нет.
–– А, между прочим, эта монетка всегда приносит мне удачу, когда я подбрасываю её к кампаниле Сан-Джовани… Вспомните!
Леонардо напрягся и внимательней вгляделся в лицо мальчика.
–– Кажется, припоминаю… – вскинул он брови и озарился улыбкой. – Ну как же?!.. Ты меня развеселил своей ловкостью, украв её на рынке у какого-то … то есть, у Галеотто Сакробоско, когда я приехал в Милан!
–– Да, мессере! – воскликнул подросток.
–– Тебя ещё поймал этот…
–– Бенедетто Минотавр!.. Вы тогда руку ему сломали за то, что он хотел меня побить!
–– Ну да!..
–– Вспомнили?!
–– Тебя-то я вспомнил, но вот как твоё имя…
–– Джиано Джакомо Капроти!
–– Сын бедного башмачника, – окончательно вспомнил Леонардо разговор о мальчугане-воришке, происходивший в толпе горожан на рыночной площади во время праздника, посвящённого Святому Георгию.
Подросток, видя, что признан, заулыбался во всю ширь рта, обнажив ровный и красивый ряд белых зубов. Внешне он был очень привлекательным, и если бы не его нищенский вид, то вполне бы мог сойти за юного красавца. Меткий и цепкий взгляд художника сразу по достоинству оценил и его прекрасные физические данные. Он был прекрасно сложен, и в каждом его движении царила грациозная плавность, видимо, выработанная им долгими тренировками для уверенного карманного воровства.
–– Отец-то жив ещё?! – душевно просто спросил его Леонардо.
–– Да, жив, – застенчиво ответил Джакомо.
–– Всё так же пьёт и посылает тебя воровать деньги для его выпивки?! – голос Леонардо дрогнул от душевной боли.
–– Когда как… – пожал плечами мальчик. – Всё больше плачет по маме, говорит, что ему жить недолго осталось… Да вот он, за дверями вашей мастерской стоит, не решается войти, потому что не верит, что вы меня вспом�