Затем он отвязал лодку и вновь взялся за вёсла.
– А что там, внутри? – поинтересовался Крот, сгорая от любопытства.
– Внутри холодный цыплёнок, холодный язык, холодная ветчина, холодная говядина, – затараторил Крыс, – огуречный салат, мясные рулеты, сандвичи с кресс-салатом, мясные консервы, имбирный лимонад, газировка…
– Хватит, хватит, – заволновался Крот. – Куда нам столько!
– Ты так думаешь? – удивился Крыс. – Это всего лишь то, что я обычно беру с собой на небольшие прогулки по окрестностям, а здешние обитатели считают меня настоящим скрягой!
Но Крот уже не слышал его. Захваченный новыми ощущениями, вступая в новую жизнь, опьянённый бликами на воде, запахами, звуками и солнечным светом, он опустил лапу в воду и словно грезил наяву. Как и подобает настоящему другу, Крыс взял всю работу в свои лапы и не беспокоил Крота.
– Мне очень нравится твой костюм, старина, – заметил Крыс по прошествии получаса. – Придёт время, и я тоже смогу позволить себе чёрный бархатный смокинг.
– Извини. – Крот с трудом вернулся из мира грёз к действительности. – Я, должно быть, кажусь тебе невежей, но для меня это всё так ново. Вот она какая – речка!
– Не речка, а река, – поправил его Крыс.
– Как, наверное, это здорово – жить у реки!
– У реки, с рекой, на реке и в реке, – заметил Крыс. – Она и брат мне, и сестра, и остальные родственники и друзья. Она и еда, и питьё, и, разумеется, вода для бытовых нужд. Она для меня целый мир, и другого не нужно. Если в ней чего-то нет, то это и не нужно, и если чего-то она не знает, то и мне необязательно. Нам есть что вспомнить! Зимой и летом, весной и осенью у неё свои забавы и развлечения. Вот в марте, например, когда случается половодье и вода заливает мои кладовки и подвал, за окном моей любимой спальни плещется бурая вода, а когда она отступает, то остаются комья ила, пахнущего как сливовый кекс, ветви и камыш засоряют притоки, и я могу ходить по её дну, почти не замочив лап, и находить не только еду, но и всякие вещицы, которые падают с лодок беспечных людей!
– А тебе никогда не бывает скучно? – робко поинтересовался Крот. – Только ты и река, и не с кем даже словом перекинуться.
– Не с кем… тебе это трудно понять, – снисходительно произнёс Крыс. – Тебе это всё в диковину. Здесь на берегу теперь полным-полно народу, и многие даже уходят отсюда. Совсем не то, что раньше. Выдры, зимородки, утки, куропатки целыми днями всё хлопочут, всё чего-то от меня хотят, будто без них дел мало!
– А что там? – спросил Крот, махнув лапкой в сторону леса, тёмной стеной обступившего заливные луга на берегу.
– Там? О, это Дикий лес, – лаконично ответил Крыс. – Мы, речные жители, туда редко заглядываем.
– Тамошний народец, наверное, не слишком приветлив? – боязливо заметил Крот.
– Да как сказать… С белками вполне можно иметь дело, а кролики… среди них всякие встречаются. Ну и Барсук, разумеется. Он живёт в самой чаще и никуда оттуда не выходит, хоть ты его озолоти. В его дела никто