Моджахеды запустили в комнату к эмиру Рагима Хасбулатова. Предварительно они обыскали его и отобрали все оружие, вплоть до перочинного ножа, чем добровольца слегка смутили и даже несколько насмешили.
Рагим вошел в полутемную комнату и осмотрелся. Справа от двери стояла кровать, по внешнему виду совсем не мягкая, не сибаритская. Слева расположились металлические сейфы, обычно называемые несгораемыми шкафами. Если в случае пожара сгорает все вокруг, то их содержимое остается целым. В левом дальнем углу стояла маленькая софа. Перед ней на журнальном столике булькал кальян.
Сам эмир сидел за письменным столом прямо против входа. Он склонился над картой и делал какие-то выписки в большую и толстую общую тетрадь. Сиражутдинов изображал, что он очень, просто чрезвычайно занят, но все же нашел время на то, чтобы поговорить с новым моджахедом своего отряда.
По большому счету все это было лицемерием. Но эмир всегда считал, что для достижения цели хороши бывают все средства.
Цель его была достаточно прозрачной и четко просматривалась. Она состояла в стремлении внушить уважение моджахедам отряда. Только люди ближайшего окружения эмира знали, что он предпочитает проводить время не за письменным столом, а наслаждаться кальяном. Но они молчали после того, как эмир приказал одному особо разговорчивому вырвать язык, а потом и пристрелил его самолично.
Но в этот раз что-то пошло не так. Это эмир ощутил сразу по наступившей вдруг звучащей тишине. Да, он относил это к своим особым качествам, умел слышать звучание тишины, что дано только избранным. Теперь она почему-то внушала ему беспокойство.
Эмир поднял голову и посмотрел на молодого, физически крепкого бывшего старшего прапорщика ОМОНа. Начисто выбритая голова, щетина на щеках и подбородке. Это еще не борода, но скоро таковая появится. Лицо сухое, перетянутое жилами. Глаза, горящие ненавистью.
– Исрафил Надирович, это вы, что ли? – с явным изумлением спросил вдруг этот парень.
– Меня зовут Рамазан Ахмедович, молодой человек, – отозвался Сиражутдинов достаточно неприветливо.
Он явно не был знаком с этим человеком. Память на лица у Рамазана Ахмедовича всегда была достойна зависти, как он сам считал.
Эмир не мог понять, откуда у этого парня в глазах столько ненависти. А то, чего он никак не мог уразуметь, всегда вызывало у него опасение. Не имело значения, что этот вот Хасбулатов попытался назвать его чужими именем и отчеством.
– Простите меня, эмир. – Новобранец посмотрел на командира отряда совсем другим взглядом. – Вы очень уж сильно похожи на подполковника полиции Исрафила Надировича Темирова, заместителя начальника нашего райотдела.
– У тебя к нему особое отношение? – спросил эмир.
Он сразу заметил изменение