Хор грянул цыганскую новогоднюю песню.
Племянник сделал круговое движение кистью – песня оборвалась.
– Егор Петрович! – сказал он. – Разрешите от имени невесты и жениха пригласить вас отпраздновать с нами бракосочетание моей дорогой сестрицы Арины свет Николаевны Берг! Иначе говоря: будьте нашим гостем! Но для начала по народному обычаю… – племянник сделал небольшую паузу и с видом иллюзиониста, готового продемонстрировать публике коронный трюк, щёлкнул в воздухе пальцами. – Ваш выход, ромалы! Раз-два-три! Тра-та-та! – На слове: «три» цыгане выпрыгнули из саней и с величальной песней «за дружеской беседою, коль пир идёт горой…» двинулись, весело приплясывая, к губернатору. Одна из цыганок – самая молодая и красивая – протянула ему поднос с доверху наполненным водкой фужером и поклонилась в пояс. Цыгане запели громче: «Хор наш поёт припев любимый, слова текут рекой, а с нами снова наш любимый Егор Петрович дорогой!.. Пей до дна, пей до дна, мы нальём ещё вина! Пей до дна, пей до дня, чтобы жизнь была полна!»
– Пей до дна! – заорал племянник Берга.
– Пей до дна! – подхватили гости с саней.
Ничего не понимая, Рева с растерянным видом посмотрел на молодую цыганку с подносом, на племянника мэра с бутылкой початого шампанского в руке, на журналиста, пытающегося за напускным вниманием скрыть ехидную улыбку, и снова на племянника.
– Вы это чего? – спросил он. – Вы как сюда попали? Кто вас пустил? Кто-нибудь мне может объяснить, что тут происходит?!
Почувствовав неладное, племянник вопросительно посмотрел на дядю Берга.
Берг снял шапку. Вытер ею выступившую испарину с лица и, обращаясь к губернатору, сказал, что сейчас попробует всё объяснить.
– Потрудитесь, господин мэр! – повысил тот голос. – Я жду!
Берг надел шапку. Стараясь лишний раз не встречаться взглядом с Ревой, в глазах которого читалось: «Размозжу негодяя!», сказал, что молодые с гостями всё сегодняшнее утро катались в парке на тройках, катались-катались и, по какой-то ещё не выясненной причине, докатились до площади Ленина, где увидели господина губернатора, и так обрадовались этому, что решились пригласить его на свою свадьбу.
– Вот такой, значит, вышел у них, Егор Петрович, экспромт.
– Экспромт! – возмутился Рева. – А это что? – он кивнул в сторону подноса с фужером полным водки. – Тоже, скажете, экспромт, позорить меня перед народом?
– Неудачный, Егор Петрович. Согласен. Но с другой стороны, что с них, пьяных, взять – третий день гуляют, не перестают!
– Если пьют, не перестают, значит, место им в медвытрезвителе, или куда там, не знаю, сейчас отправляют пьяных!
– За что в вытрезвитель? – ахнул племянник. – Мы ж на законной свадьбе!
– Замолчи! – рявкнул на него Берг. – Какого рожна вы сюда припёрлись? Кто вас звал? Вам что, места в парке мало?
Племянник укоризненно посмотрел на него.
– Дядь Коль, зачем так говорить? Ты же сам полчаса назад…