Пиво действительно оказалось очень вкусным, хотя сейчас Халту любое пойло могло показаться нектаром. После двух кружек стало не так страшно идти через гоблинский квартал.
– А вот ошейники я бы посоветовал вам прикрыть, – бросил владелец таверны, когда гости уже собрались уходить.
– Почему? – удивился Рыжебород.
– На некоторых они действуют как красная тряпка. Поймают вас и даже бить не будут, просто подержат до утра и с наслаждением посмотрят, как он вас душит за опоздание на работу.
Рыжебород и Халт переглянулись. Слова гнома звучали здраво, вот только прикрыться было нечем. Сын Глойфрида уже решил оторвать низ рубахи, но трактирщик протянул два широких длинных шарфа.
– И передавайте от меня поклон Седому.
Рыжебород кивнул, наматывая шарф на шею. Оружия у них с собой не было, так что по дороге товарищи по несчастью подыскали крепкие палки. Подействовал ли боевой вид напарников или что-то еще, но в квартале гоблинов никто на них не напал. Некоторые шипели, пару раз даже кинули горстями сухой земли, но и только.
Войдя в гномий район, Халт вздохнул с облегчением. Правда, от мысли, что целых два месяца придется проходить здесь дважды в день, настроение опять испортилось. Он поделился опасениями с Рыжебородом. Пиво уже выветрилось, поэтому тот тоже признал, что эта перспектива его не радует.
– Есть другой путь до Арены, но он кружной. Надо пройти через рынок, потом по мосту через Кальмиус, потом через весь центральный район. Это втрое больше времени. И мне совсем не хочется смотреть на альвов!
– Альвы тебя хотя бы не прибьют, – пробурчал Халт.
– Нет, ты не понимаешь! Я их ненавижу больше, чем гоблинов! Они выгнали нас из домов, захватили наш город, привели сюда это мерзкое зеленое отродье, построили Арену… Когда я вижу альва – у меня кровь вскипает.
– По мне, так лучше смотреть на врагов, чем биться с ними.
– Ты не воин, – махнул рукой Рыжебород. – Это же самая ужасная пытка: смотреть на врага и не мочь вступить в ним в бой!
«Да, я не воин, – грустно думал Халт. – Наверное, я трус, как считает отец».
Поднявшись в мансарду, он с наслаждением скинул пропахшую потом грязную одежду и залез с головой в бочку с водой. Тут его и захлестнули воспоминания, растревоженные Рыжебородом.
Детство для него кончилось в шесть. Именно тогда в дом пришли старцы в белых мантиях с летящим соколом и долго о чем-то спорили с отцом. Позвали даже маленького Халта, задавали дурацкие вопросы, разглядывали его, сравнивая с описанием в какой-то книге. Отец вроде бы возражал, они настаивали. Мальчика попросили уйти, но его любопытство разгорелось. Он прекрасно знал, куда нужно залезть, чтобы слышать и даже немного видеть через щелку, что происходит в зале для приемов.
– А я вам говорю, что это не он! Я же знаю своего сына! – Грозный, никогда не улыбающийся Глойфрид ходит вперед-назад, заложив руки за спину. Меч, с которым он никогда