Тут дело было в еще одной хитрости русских. В наших торпедных аппаратах торпеда выбрасывается наружу сжатым воздухом, и местоположение подводной лодки выдает лопающийся на поверхности воздушный пузырь. У русских все хитрее. У них сжатый воздух толкает поршень, который вытесняет воду, в свою очередь выбрасывающую торпеду из аппарата. Никакого пузыря воздуха нет, и лодка не демаскируется.
Пока британцы суетились, искали того, кто потопил их флагмана, и занимались спасательными работами, мы тихо-тихо проскочили прямо к базе, всплыв чуть ли не у самых боновых заграждений.
– Алекс, – сказал я фрегаттен-капитану Павленко, когда все закончилось и мы были в безопасности, – думаю, что британского льва кто-то хорошенько растревожил, раз уж прямо возле наших баз они проявили такую активность.
– Арно, – ответил он мне, – скорее всего, они так торжественно хотели встретить нас с тобой. Очевидно, что британцы уже догадались, чьих рук дело – потопление «Олимпика» с «Мавританией», и теперь они желают отчитаться перед своими американскими союзниками об уничтожении нашей подлодки. Ведь обычная германская субмарина была бы весьма уязвима для такой облавы, возвращаясь в базу на дизелях и в надводном положении… Но, как говорят у нас, лимонники пошли по шерсть, а вернулись стрижеными. В следующий раз они будут уже осторожнее.
– Да, – сказал я, подумав, что следующий раз буду один перед лицом проблемы, – они точно будут еще осторожнее.
А на пирсе нас торжественно встречал сам гросс-адмирал Тирпиц с оркестром, цветами и двумя жареными молочными поросятами. Оказывается, есть у русских подводников такой вкусный обычай, по поросенку на потопленный корабль. Я намекнул, что неплохо бы прибавить еще одного поросенка, ведь на нашем счету был потопленный нами корабль, причем не менее ценный, чем два трансатлантических лайнера.
Прямо же тут, на пирсе, я получил из рук моего любимого адмирала погоны корветтен-капитана, большой крест ордена Красного орла с дубовыми листьями и мечами и приказ о назначении командиром большой подлодки U-157, которая должна стать флагманом целого отряда из шести однотипных кораблей.
Попрощавшись со своими русскими друзьями, я немедленно убыл в Гамбург, где велась подготовка к первому групповому походу отряда подводных лодок в Атлантику. Моей задачей было, используя мой опыт похода с русскими, проверить – все ли сделано правильно, и не надо ли еще чего еще изменить или исправить, пока есть время. Алекс, кажется, называл такие отряды «волчьими стаями». Ведь волки не охотятся в одиночку.
В войне на море против Британии наступал новый этап, и наступающий 1918 год должен будет определить победителя в этой борьбе.
13 декабря (30 ноября) 1917 года, утро.
Екатеринославская губерния, станция Новоалексеевка
в