Нет, со стороны, наверное, казалось, что хозяин неспешно прогуливается с собакой? Правда, вид у «процессии» какой-то неспешно – печальный: задумчиво бредущий по тротуару «хозяин» и чем-то озабоченный с опущенной головой плетущийся сзади пес. Но это только так казалось, на самом деле я оставался начеку: черт его знает, какие мысли сейчас крутятся в этой огромной лохматой голове? Зверь всегда остается зверем, как бы его не дрессировали или учили?! А посему, я искоса приглядывал за собакой. Но Буча, казалось уже не интересовало и не отвлекало абсолютно ничего: он медленно и неуверенно, но двигался к своему печальному и трагическому концу. К последней черте, после которой наступит Вечность…
«Господи, как болит голова?» – это монотонно зудящая мысль просто прокалывала мне мозг. Буд-то маленькие молоточки методично и асинхронно долбят в виски: дин – дон, дин – дон…
А еще изводит эта проклятая проснувшееся совесть: «Нельзя убивать беззащитных и беспомощных стариков, женщин, детей и невиновных собак!? Ведь все собаки обязательно попадают в рай!? Как на это твое очередное убийство посмотрят на небесах или точнее с небес? Давай, я расскажу тебе одну притчу? Однажды умер один добрый человек, у которого был верный и единственный на свете Друг – его пес. Пес, не выдержав разлуки с любимым человеком, тоже покинул сию грешную землю. И отправились они оба на Небеса. Там, на воротах "Рая» висела табличка: «С собаками нельзя!». Человек не решился войти один, без своей верной собаки и друга, в Рай? И отправился в… ад! Они прошли дальше и увидели другие, на этот раз не чугунные черные, а золотые ворота с надписью «Рай» и без запрещающих табличек на них. Возле закрытых ворот, на скамеечке, под цветущими яблонями, сидел старец. Это был апостол Петр! Человек спросил: «А к вам можно входить с собаками?» Тогда апостол спросил Человека в ответ: «Это твой друг?» И Человек ответил Божьему Судье: «Да, это мой лучший Друг!» На что ему, встав и открыв ворота, сказал мудрый апостол Петр: «Входите, Добрый Человек и твоя собака – с Друзьями МОЖНО!» И снова, и снова…: «Нельзя убивать…! Нельзя…?!» «Да заткнись ты, надоела! Да, может быть и нельзя, но я уже убивал и женщин, и детей (точнее, подростков шестнадцати – семнадцати лет?)!? Теперь вот очередь дошла и до собаки?»…
Осеннее солнце уже достаточно поднялось и теперь ласкало землю и все живое на земле. «Прекрасный намечается денек!? Но только не для меня и… Бойца Буча? Господи, как же болит голова?!» Я даже остановился и потер виски руками. Буч, незаметив моей заминки и ничего не видя перед собой, врезался в неожиданно возникшее перед ним «препятствие», то есть в меня, своим большим носом, рыкнул что-то свое собачье ругательство, обошел меня как фонарный столб (хорошо еще, что не поднял лапу и не помочился?) и… пошел дальше? Куда он идет, как ориентируется, и что себе думает, непонятно!? Я даже на несколько секунд опешил. Но вовремя собрался и пошел следом за собакой. Теперь «траурная процессия» поменяла ордер: пес, понуро опустив