И всюду он ездил, проповедовал, помогал, утешал. Так прошло двадцать три года. Как вдруг с батюшкой что-то произошло. Он делал всё то же самое, приезжал, причащал, только утешать уже никого не мог, как будто забыл все нужные слова. То есть иногда он даже вспоминал и произносил те самые слова, какие говорил в таких случаях обычно, но получалось мертво. Удивительное дело: люди этого практически не замечали, видно, всё покрывала благодать священства, и батюшка по-прежнему был дико популярен, в храм его стекались толпы, исповедь длилась за полночь, словом, внешне все оставалось так же, только его келейник Миша да матушка видели: батюшка уже не тот.
Но батюшка с ними почти не разговаривал и на все вопросы близких отвечал кратко: «Просто я уже умер». Ему, разумеется, не верили: как это умер? А кто это говорит сейчас с нами? И не верили. Однако батюшка служил все реже, а потом почти перестал принимать людей, не обращая внимания ни на чьи слезные просьбы, и всё свободное время проводил у себя в комнате. Там он сидел и смотрел в одну точку. А когда к нему обращались, говорил: «Меня нет дома». Или, как обычно: «Я умер». Ему все равно никто не верил. Приходили врачи, кормили батюшку разными таблетками, делали ему массаж, подбадривали, и в общем все понимали: устал человек. Но батюшка не устал, он лег и умер.
Затвор
Один батюшка начал избегать людей, перестал оставаться после служб на душеспасительные беседы, ездить к чадам в гости, больше не вникал в их дела и как будто просил теперь только об одном – оставьте меня, я больше не могу. Но люди его не оставляли, они привыкли за двадцать пять лет и звонили, просили, звали. И тогда батюшка сделал так – полетел на Байконур, договорился с космонавтами, потому что обаяние у него было бешеное и договориться он мог с кем угодно о чем угодно без проблем, и его легко присоединили к новому экипажу, который как раз готовился к полету. После нескольких месяцев подготовки батюшка полетел с ними, абсолютным инкогнито, для него конструкторы устроили специальный отсек, чтобы он не был заметен при телетрансляциях. И вот батюшка улетел. Смотрит теперь на голубенькую землю в иллюминатор, летает в невесомости, ест, спит, смеется и просится остаться на станции сторожем, только бы не возвращаться на землю!
Сеанс
Отец Константин был большой затейник. За это его все любили. И ходили к нему за советом. Вот и Паша Егоров решил спросить у батюшки, что ему делать. Четыре года назад Паша женился, женился по большой любви, на Вике Кондратьевой из отдела информации. Вика была не то чтобы красавица, но очень стройная, голову держала высоко и ходила красиво длинными ногами в туфельках на каблучке – в общем, жить Паша без нее не мог. И даже когда женился, не разлюбил, а только полюбил ее еще сильней. А Вика, наоборот,