Позже, в течение нескольких дней, я узнаю, что эта француженка на самом деле еврейка из Израиля, родившаяся в арабской стране, и эти дни вместят целую жизнь. Значение самых важных встреч постигаешь только потом. А когда они происходят, то кажутся само собой разумеющимися, словно шестеренки судьбы бесшумно цепляются друг за друга, и не имеет значения, содействуем мы тому или нет, согласны мы с этим или нет. Она улыбается мне, в уголках губ – намек на иронию. Я вспоминаю, как Патрис предостерегал меня от ротозеев.
– Buongiorno, – отвечаю я по-итальянски, чтобы создать дистанцию.
– Вы из Германии?
– Да.
– Из какого города?
Ее итальянский лучше моего. Можно даже подумать, что это ее родной язык.
– Из Берлина.
– Вы здесь из-за самолета?
Небрежный тон не сочетается с пристальным, почти бестактным, слишком доверительным для незнакомого человека взглядом. Она протягивает мне руку:
– Жоэль.
Я отвечаю на ее приветствие:
– Нина.
Рукопожатие у нее теплое и дружеское. А я все смотрю на ее глаза. Никогда не видела такой искрящейся зелени. Она взволнована, я не понимаю почему.
– Твою маму случайно не Анита зовут? Она была стюардессой в «Люфтганзе»?
Мне становится не по себе.
– Мы с вами знакомы?
– Еще нет. – Она тепло улыбается мне, почти по-матерински. – Он мне о ней рассказывал.
– Кто?
– Твой дед.
Я не могу скрыть испуга, и в ее взгляде читаю сочувствие. Она явно обдумывает слова, прежде чем произнести – тихо, но отчетливо:
– Я его дочь.
И с улыбкой щурится. Я чувствую себя одураченной. Это розыгрыш?
– Мориц Райнке?
– Eh oui[10]. Он мой отец. – В ее голосе нежность, но одновременно и грусть.
– Должно быть, вы что-то путаете.
– Он никогда тебе не рассказывал о нас?
Я смотрю на нее как на сумасшедшую. Может, так оно и есть?
Но она спокойно открывает сумочку, достает блокнот, из него – фотокарточку и протягивает мне. Это фото на паспорт, черно-белое, с зубчатой каймой, на снимке Мориц, это однозначно Мориц, хотя и без военной формы, в костюме и галстуке. Серьезный взгляд устремлен в объектив.
– Otto caffè da portar via![11] – Бариста выставляет бумажные стаканчики на стойку. – Вам нужен пакет, синьора?
В голове у меня шумит.
– Sì, – бормочу я. – Где это снято?
– В Тунисе.
– Когда?
Она переворачивает фото. На задней стороне штамп: 23 июня 1943 года, студия Монсеф Боубакер, проспект де Картаж, 23, на спуске.
– Год моего рождения, – говорит она и лукаво улыбается.
Я