Среди клиенток мисс Фокс-Ситон имелись не только аристократки, но и дамы из буржуазного сословия; по правде говоря, их было куда больше, чем герцогинь, и потому у нее была возможность оказывать семейству Куппов некоторую поддержку. Джейн Купп не раз обшивала обитательниц Мэйда Вейл и Блумсбери, а у миссис Купп уже несколько лет столовался некий отрекомендованный Эмили молодой человек. Она настолько высоко ценила оказываемые ей благодеяния, что не упускала возможности оказывать их другим и по мере возможностей помогать всем и каждому.
Именно доброта, проявленная одной из симпатизировавших ей клиенток, заставила мисс Фокс-Ситон улыбаться, пока она этим утром пробиралась по уличной грязи. Она очень любила загородную жизнь, но, пережив то, что сама называла «неудачной зимой», не видела ни малейшей возможности этим летом выбраться из города. Погода становилась на редкость жаркой, в ее маленькую красную комнату, казавшуюся такой уютной в зимние месяцы, не проникало ни ветерка из-за высокой стены на заднем дворе. Порою она лежала, задыхаясь от жары, на своей кушетке и думала о том, что когда все частные омнибусы, набитые сундуками и слугами, доставят свой груз к загородным станциям, пребывание в городе станет довольно тоскливым. Все разъехались кто куда, и на Мортимер-стрит в августе царила меланхолия.
И вдруг леди Мария пригласила ее в Моллоуи. Какая невероятная удача – и какая невероятная доброта!
Она не знала, каким источником удовольствия служила она для леди Марии и до какой степени пришлась по душе этой искушенной пожилой даме. Леди Мария Бейн была самой умной и злоязыкой особой в Лондоне. Она знала всех и в молодости перепробовала все, причем многое из перепробованного вряд ли можно было счесть пристойным. Некий герцог наслаждался ее обществом, и в связи с этим люди поговаривали о ней всякое. Но леди Марию это не смущало. Она сама умела говорить всякое, а поскольку была женщиной остроумной, то к ее высказываниям прислушивались и затем передавали их из уст в уста.
Поначалу Эмили Фокс-Ситон являлась к леди Марии на час каждый вечер и служила ей всего лишь писцом. От ее имени она отсылала, отклоняла и принимала приглашения, избегая просьб о пожертвованиях и наводивших тоску людей. Эмили обладала твердым и разборчивым почерком, практическим умом и необходимыми знаниями. Со временем леди Мария стала полагаться на нее все больше и чаще посылала ее с различными поручениями. Как следствие, она стала чаще бывать на Саут-Одли-стрит, и однажды, когда леди Мария заболела и ужасно за себя испугалась, Эмили так хорошо за ней ухаживала, что леди Мария продержала ее подле себя целых три недели.
– Эта особа настолько мила и настолько лишена дурных наклонностей, что находиться с нею рядом даже приятно, – говорила потом ее светлость своему племяннику. – Большинство женщин похожи на раздраженных кошек. А ей ничего не стоит сходить за пилюлями