После прихода Риты Амелия вспомнила, как ещё будучи ребёнком радовалась приезду артистов. Тогда девочкам тоже захотелось принять участие в одной из сценок. Все главные роли, конечно, уже были заняты самими артистами, но юным талантам выделили местечко в массовке. Они должны были изображать обычных простолюдинок. Рита обмоталась каким-то огромным платком с заплатками, а для Амели взяла старое мамино платье, которое та уже давно собиралась выкидывать. Девочка укоротила его под свой рост, а остаток ткани накинула на плечи, словно шаль. Хотя до дыр изношенный бывший подол, возможно, представлял собой не самую лучшую альтернативу.
Подруги отлично справились с ролями, по крайней мере, они всецело в это верили. Амелия считала, что они сыграли более чем удачно, и одно время, то ли в шутку, то ли всерьёз, хотела обучаться актёрскому мастерству, но вскоре оставила эту затею.
Девушка метнулась к тумбочке, в которой только недавно копалась, охваченная сладкими и воздушными воспоминаниями детства. Ринулась, словно озарённая идеей, которую хотела тотчас же подтвердить или, в противном случае, опровергнуть.
Некогда аккуратно сложенные вещи теперь вновь небрежно валялись на кровати. «Ну где же оно? Неужели нашли?». Амелия испуганно осматривала комнату, заглядывая в каждый уголок, цепляясь взглядом за малейшие детали интерьера, насквозь пронизывая всё взглядом.
«Не может быть…». Девушка не могла поверить своим самым удручающим предположениям. Она упала на колени, просунула руку под матрас, водя ей в разных направлениях. Но тщетно. Тогда Амели ловко перескочила через кровать и повторила проделанное, но результат был тем же, а точнее, никаким. Однако девушка не сдавалась. Она знала, она чувствовала, что найдёт, обязательно найдёт, что ищет. Она приподняла матрас одной рукой, рыща другой там, где уже не хватало сил поднять эту твёрдую и толстую махину выше.
«Вот оно!». Амелия сжимала в руке тонкую, почти рассыпающуюся от прикосновения, потёртую и дырявую ткань, заштопанную и перештопанную несколько раз.
– Да… – она с облегчением выдохнула, отпуская руку, придерживающую матрас, который грохнулся на деревянные подпоры, обдав девушку душным порывом пыльного бриза.
* * *
Вскоре перед зеркалом стояла юная красавица, трепетно прижимавшая к себе пыльное, донельзя изношенное платье, едва прикрывающее колени. Лицо Амели неожиданно омрачилось, и, аккуратно отложив «обновку» в сторону, она села на край кровати. «Нет! Это безумие! Это нелепость! Это предательство! Это… Это… невозможно!». Однако если бы это не было возможно, девушка не терзала бы себя подобными мыслями, не искала бы судорожно обноски, которые хранила в одном из самых недоступных постороннему глазу мест, не прижимала бы их к груди, как самую сокровенную реликвию…
Весь оставшийся вечер ей не давали покоя собственные мысли, доводы, оправдания, обвинения… И уже лёжа в кровати