Возможно, если бы Мэри вынуждена была вести существование истинной добродетели, размышляла Честити, она невольно поверила бы в сказки о феях – или, по крайней мере, испугалась бы их.
– Если бы вы трое позволили себе покинуть имение, вы могли бы найти себе поклонников. Во всем виновата ваша чудаковатая природа, это она заставляет других быть настороже, только и всего. Улыбнитесь, пококетничайте, выставите напоказ немного лодыжки или груди в виде исключения, и вы удивитесь, какую реакцию это вызовет.
– Ты слишком вольно общаешься с окружающими, – предостерегла Пру. – Лучше быть сдержанной и спокойной.
– И скучной, как дьявол, – возразила Мэри. Это было прямое попадание в цель. Но Пру встретила ее атаку достойно, как, впрочем, и всегда.
– Ну-ка, прекратите, мы же сестры, – прошептала Мерси, беря под руки Пру и Мэри. – Разве мы не должны относиться друг к другу по-доброму?
– Я просто пытаюсь помочь, – презрительно фыркнула Мэри. – А все потому, что у меня нет ни малейшего желания наблюдать, как все вы закончите свои дни старыми девами, и лишь я буду той единственной, которая не станет сидеть в своей одинокой комнате, становясь такой же, как вы. Сегодня вечером я отправлюсь на лужайку, буду танцевать и поедать мясной пирог, а еще я собираюсь пойти на Майский праздник, как и все остальные молодые леди.
Пру покачала головой, и это не укрылось от старшей сестры.
– В этом нет ничего предосудительного, Пруденс, – резко бросила Мэри, – так что можешь спрятать свои поджатые губы и неодобрительно сдвинутые брови. Так что же, кто-нибудь составит мне компанию?
Ответом ей было дружное молчание.
– Так я и думала. Вы трое совершенно безнадежны.
Ветви трещали под копытами лошадей, показавшихся из опушки леса. Перед всадниками струился солнечный свет, просачиваясь сквозь шептавшие о чем-то листья. Несшиеся рядом с лошадями гончие нюхали воздух, насторожив уши, темные, будто из обсидиана, глаза собак пристально наблюдали за людьми, которые готовились к празднованию Белтейна.
Слова Ниалла, казалось, шепотом разносились вокруг всех них: «Тех возвышает грех, тех губит добродетель…»
– Ты веришь ему? Веришь нашему королю, что это проклятие будет снято, как только мы отыщем добродетели?
В ответ на вопрос Киана Тейн лишь пожал плечами и продолжил следить за четырьмя женщинами, которые приближались к ним, следуя вниз по дороге. Ниалл, король темных фей, был для Тейна еще и сводным братом. На правах старшего Ниалл всегда внушал Тейну, который был моложе на пять лет, благоговейный трепет. Сомневаться в Ниалле еще ни разу не доводилось, к тому же король обычно не ошибался. Их дела шли хуже некуда из-за проклятия, так почему нельзя было доверять Ниаллу и его мнению?
– Это кажется великой глупостью – придавать хоть какое-то значение словам поэта, – проворчал Ринион. – В конце концов,