В лесу было тихо и прохладно. А еще пахло прелой листвой и какими-то ягодами. Настроение тут же скакнуло вверх, и я довольно заулыбалась.
В отличие от меня, Крому было не до улыбок – будь его воля, он оставил бы меня с Тиль. Естественно, после того, как убедился бы в том, что мне ничего не угрожает.
Полюбовавшись на его мрачный оскал, я дождалась, пока он найдет для меня подходящее место и повернется ко мне спиной, подошла к нему вплотную и ехидно хихикнула.
– Опять? – развернувшись на месте и укоризненно уставившись мне в глаза, спросил он.
Я довольно мотнула головой, шагнула к нему навстречу, спрятала лицо на его груди и чуть не заплакала, когда он отстранился:
– Мэй, так нельзя…
– Мне до смерти надоела стрельба по всему, что бегает и летает, комплименты, лесть, воинственные вопли и безостановочная болтовня… – с трудом сдерживая слезы, выдохнула я. – Я хочу… э-э-э… тишины!
– И поэтому ты сбегаешь в лес? – явно поняв, что хочу я никакой не тишины, а возможности побыть с ним наедине, вздохнул Кром.
– Да: после каждой такой остановки они по полчаса молчат!
Он поскреб пальцами шрам на щеке и развел руками – мол, вот она, тишина. Радуйся!
Радоваться в одиночку я не собиралась, поэтому сделала еще один шаг вперед и попросила:
– Обними меня, пожалуйста!
– Мэй!!!
– Что – «Мэй»? – воскликнула я, вцепилась в его нагрудник и встала на цыпочки: – Посмотри мне в глаза! Неужели ты не видишь, что мы – две половинки одного целого? Что я готова на все, лишь бы ты был со мной?! Что в моем сердце нет места ни для каких женихов?!
Кром скрипнул зубами, зачем-то посмотрел в сторону дороги и опустил взгляд:
– Нам пора… Давай поговорим об этом вечером?
Я обрадованно кивнула, потянулась к его щеке, чтобы коснуться ее губами, и, конечно же, промахнулась – он без особого труда выскользнул из моего захвата и спрятался за дерево!
Мне стало смешно и приятно – я видела, как он смотрел на мои губы перед тем, как увернуться.
Поэтому я раскинула руки, уставилась на клочок синего неба над головой и закрутилась в безумном танце…
…Следующие несколько часов я тихо сходила с ума, не замечая ни стремительно темнеющего неба, ни перешептываний Тиль и ее подруги Сати, ни мрачных взглядов Ваги и женихов: Кром ехал совсем рядом, стремя в стремя, и я умирала от желания прикоснуться коленом к его колену.
Нет, смотреть на него я себе не позволяла: слушала рассуждения леди Этерии о куртуазной поэзии Белогорья и, кажется, даже высказывала свое мнение. Но при этом видела перед собой лицо Крома, раз за разом мысленно повторяла его слова «мы поговорим об этом вечером…» и представляла себе этот разговор.
Хотя нет, не разговор, а взгляды. Его взгляды: самый первый, в котором должна была