Хильгарды скоро отстали. Аэромобиль поднялся над скалистыми береговыми склонами и продолжал полет на высоте пятисот метров, обеспечивавшей достаточно широкий обзор, но позволявшей различать все детали ландшафта. Впереди, растворяясь в легкой дымке горизонта, простирался необъятный Алуан: холмистое плоскогорье, в ложбинах покрытое зарослями серого терновника и пустоствольницы. Изредка попадались карганы – толстые стволы-обрубки с ветвями, растопыренными, как хватающие воздух костлявые руки. «Апекс» летел медленно, и четверо в кабине внимательно изучали каждую пядь земли.
Километр за километром, час за часом поиски оставались безрезультатными. Равнина круто опустилась, превратившись в нечто вроде дрожащего в раскаленном воздухе исполинского котлована, испещренного белесыми солончаковыми воронками. Дальше по курсу белели обрывистые меловые отроги горного хребта – Люцимира.
«Негостеприимный пейзаж, – заметил Эльво Глиссам. – Понятно, почему этот район не относится к Договорным землям».
Кельсе усмехнулся: «Кийянов он вполне устраивает. Каждому свое, все довольны».
«Должно быть, кийяны – неприхотливый народ. Не представляю себе, как здесь могла бы выжить ящерица, не говоря уже о человеке», – возразил Глиссам.
«В засушливое время года кийяны поднимаются в горы, к западу отсюда. В сезон дождей они спускаются к известняковым отрогам между горами и котлованом – там у них качембы».
«Вы изучали их качембы?»
Кельсе покачал головой: «Только заглядывал, никогда не заходил внутрь. Осквернителя качембы предают смерти».
«Откуда они знают, кто заходил, а кто нет?»
«Знают».
Шайна чуть развела руками: «Мы не приглашаем их в гостиные, они не приглашают нас в качембы».
«Каждому свое. Понятно».
«И все довольны», – повторил Кельсе.
«За исключением Джорджола», – напомнила Шайна.
Пролетая над хребтом Люцимира, Джерд Джемаз сбавил скорость, чтобы спутники успели хорошо рассмотреть морщинистые склоны, размытые каменистыми ручьями. Нигде не было никаких признаков «Стюрдеванта» Ютера Мэддока.
За Люцимиром открылась холмистая саванна, орошаемая дюжиной потоков, сливавшихся в полноводную реку – Лелу. Топкие берега густо поросли высокой травой и кустарником. Джемаз замедлил движение настолько, что «Апекс» почти повис в воздухе. Судя по всему, однако, «Стюрдевант» не совершал посадку в болоте.
Глиссам спросил: «Это все еще Вольные земли?»
«Да, территория хунгов. В ста пятидесяти километрах к востоку начинается Триллиум. До Рассветной усадьбы еще шестьсот