Теплые волны домашнего патриотизма захлестывали не только петербуржцев, но и заезжих провинциалов, души и сердца которых наполнялись неподдельной гордостью за петергофские фонтаны. Старинные анекдоты говорят о том, что поездки «На фонтаны» издавна стали неотъемлемой частью петербургского быта: «А знаешь, мне наш Петергоф больше Венеции нравится». – «Да ведь ты в Венеции не был!» – «Все равно, я на карте видел. Ничего особенного». И второй анекдот: «Господин кассир, дайте мне, пожалуйста, билет в Петергоф». – «Старый или Новый?» – «Нет уж – вы поновее, пожалуйста».
Посещение Петергофа для большинства петербуржцев становилось праздником, а для многих – событием, которое оставляло заметный след на всю жизнь. Поездкам «на фонтаны» не мог помешать даже переменчивый и непредсказуемый петербургский климат с его постоянными и неожиданными сюрпризами. С легкой руки Николая II, считается, что «на фонтанах» всегда хорошая, или, как говорили в старом Петербурге, «лейб-гвардии Петергофская погода». Сложился нехитрый, но знаменательный ритуал. Уходя из Нижнего парка Петродворца, посетители бросают монетку в бассейн фонтана «Фаворитка», чтобы обязательно еще раз сюда вернуться.
1944. В 1944 году в ходе Красносельско-Ропшинской операции Красной армии Петергоф был освобожден от немецко-фашистских оккупантов. Тогда же было принято решение отказаться от немецкого названия этого одного из самых блестящих пригородов Ленинграда. Петергоф был переименован в Петродворец.
Пушкин
1703. На том месте, где ныне расположен город Пушкин, в допетербургские времена находилась шведская Сарская мыза, или Saris hoff, что значило «возвышенное место». Правда, легенды возводили это название к имени какой-то «госпожи Сарры» – по одной версии, и «старой голландки Сарры» – по другой. К этой мифической Сарре Петр I якобы иногда заезжал угоститься свежим молоком. Фольклор был вполне логичен. Еще в XVIII веке название царской резиденции писали с буквы «С» – Сарское Село. Однако для простого народа, утверждает легенда, произносить это название было не очень привычно, и слово «Сарская» люди сами будто бы заменили на «Царское».
1710. В 1710 году Сарскую мызу царь сначала жалует своему любимцу Александру Даниловичу Меншикову, но через какое-то время передает во владение «ливонской пленнице» Марте Скавронской – своей, как сказали бы сейчас, гражданской жене Екатерине Алексеевне.
В отличие от Петергофа или Стрельны, Сарская мыза не превращается в официальную загородную резиденцию царя. Екатерина живет здесь как самая простая помещица, в деревянном доме, окруженном многочисленными хозяйственными постройками, огородами и садами. Временами, чаще всего неожиданно, сюда приезжает царь, любивший в этой уединенной усадьбе