Невинный Азраил
Старик Карно был из тех старообразных представителей Минангкабау[2], которые всю жизнь провели в трудах и посвятили себя заботам о своей семье. Со своей покойной женой Сарвендах они вырастили трех дочерей. Дочери были настолько красивыми, что приезжающие в Индонезию иностранные туристы сразу же влюблялись в них. И девушки, как будто наперекор друг другу, вышли замуж и уехали жить заграницу. Создав семьи, одна из них жила в Америке, а две другие – в Европе. С одной стороны, несомненно, Карно и его жена были рады этому. Как бы то ни было, будущее девушек в Суматре не обещало ничего лучше, чем работа на близлежащих каучуковых плантациях и, соответственно, тяжелый быт. Вполне возможно, что вдобавок к сбору каучукового сока небольшой доход они бы получали от вязания шалей.
Вот и все. Может, девочки и правильно сделали, что уехали. Сейчас они уже жительницы развитых стран мира. У них есть дети. Хотя бы раз в два-три года они приезжают в свой дом в Суматре, чтобы проведать своих родителей. Жаль, что несвоевременно скончалась мать. И теперь Карно остался один. Девочки не поняли одного: жители Минанга были мусульманами, они не были рады тому, что дочери Карно вышли замуж за безбожников и относились к их отцу довольно прохладно. Временами, когда Карно прятался от лучей солнца и сидел в раздумьях на крыльце своего дома – румах багонджонг[3] – он в душе то упрекал своих дочерей, то оправдывал их.
Карно строил этот дом с молодости, но, несмотря на это, строительство дома все еще не было завершено. И теперь, когда он остался один, не было ни сил, ни необходимости достраивать дом. Он почувствовал слабость еще в сезон дождей. Даже переступая с ноги на ногу, он тяжело дышал и чувствовал головокружение. Что и говорить, теперь Карно был стар. И куда подевалась былая молодость? Когда он был молод, он в мгновение ока взбирался на самые высокие пальмы, обвязав веревочными петлями свои ноги и, обхватив левой рукой ствол дерева, правой рукой срывал кокосы. Вдобавок его подстегивало то, как девушки с гордостью смотрели снизу на натянутые мышцы на его загорелом полуголом теле. Сарвендах – его будущая жена – и была одной из девушек, подбирающих с земли кокосы, брошенные Карно с дерева.
А теперь старик Карно чувствовал себя совершенно одиноким. Он очень хотел, чтобы у его смертного одра присутствовали его дети. Он говорил своим дочерям об этом. Но они не нашли в то время ответа на этот вопрос. Ведь дочери, выйдя замуж, жили в своих далеких странах. У них были свои дела, дети, работа. И у них было не так много свободных дней, и не было времени, чтобы приехать и оставаться в ожидании дня смерти отца. Может Карно будет жить еще несколько лет, откуда им знать, когда он покинет этот мир? Не могли же они месяцами, а может быть и годами сторожить его кончину. И внуки, приезжая на короткое время, погуляв вокруг дома, в саду, возвращались к себе домой. И хотя матери их были мусульманками, их отцы были безбожниками, а самое главное – они были безбожниками,