В Заречье дома Земляных колдунов стояли на нескольких улицах. Анисья вышла из Беличьего переулка, где ко всем значкам Земляной магии был добавлен небольшой силуэт белки, вписанный в круг, и свернула на Дубовую аллею. Там она остановилась перед светлой избушкой на курьих ножках со значком в виде дубового листочка. Дверь отворилась почти сразу же.
– Доброе утро, – произнесла колдунья.
– Ну, для кого утро, а для кого уже полдня прошло, – заметил Митя Муромец, спрыгивая с крыльца в облаке белой шерсти.
– А… линька, – понимающе покачала головой Анисья. – Мы с Севой идем завтракать, ты с нами?
– А Севу ты положила в карман или он стал невидим? – удивился ее брат.
– Нет, он будет ждать меня на развилке.
Митя поднялся на ноги, отряхнулся и зашагал рядом с сестрой. Возле камня их уже ждал высокий парень с серьезным веснушчатым лицом. Под мышкой он держал Словник целителя.
– Как говорит Анисья, доброе утро. – Митя пожал ему руку.
– Утро? – Сева дернул бровями. – У меня оно началось на рассвете. Самый сезон практик у реки. Я замерз, не выспался и промочил ноги, так что лучше ни о чем не спрашивайте. К тому же я собирался зайти к Густаву Вениаминовичу за советом, но теперь в это время у него встречи с младшими! Бесполезный день!
– Утренние практики у реки… Зачем это вам, Воздушным? У нас теперь для этого есть Водяная. Кстати, как она, Анисья?
– Кто, Водяная колдунья? – переспросила Анисья, словно не поняла вопроса. – Никак.
– О, что это ты так немногословна? Расскажи поподробнее.
– Я уверена, ты и сам все знаешь о Водяной. Все вокруг только и делают, что болтают про нее, как будто с ума сошли.
– Но она душечка.
– Душечка? Митя! Я не понимаю, когда ты серьезен, а когда нет! В ней не чувствуется никакой силы. И все у тебя вечно «душечки»: то моя соседка, то эта Полина Феншо.
– Не ревность ли в тебе говорит? А точнее – зависть!
Да-да, именно зависть!
– Какая еще зависть? – фыркнула Анисья.
– Ну, какая… Ты же наверняка рассчитывала, что все внимание достанется тебе. А тут невесть откуда взялась Водяная, и всех вокруг интересует только она.
Пока Анисья, красная от гнева, придумывала ответную колкость, в разговор вмешался Сева:
– Анисья слишком сильная колдунья, чтобы переживать из-за такой ерунды, верно?
– Да! Да! – воскликнула та.
– О-о, да прекратите. Благородные порывы – не ваш конек, друзья мои. Я просто не понимаю, как у Анисьи может не быть никаких интересных сведений об этой грустноглазой малютке, которая пришла к нам от потусторонних. Неужели ты не спросила у нее… ну… хотя бы про радиоволны? Или про роботов? Нет? Наверняка у нее есть с собой какие-нибудь штуки, которыми пользуются потусторонние! Разве тебе это не интересно? Значит, ты и впрямь злишься от того, что ей уделяют так много внимания.
– Как будто в твоей привычке благородные порывы! – воскликнула Анисья, переводя разговор на другую тему. – Ты мог хотя бы намекнуть