– Точно, – сказал генерал.
– И что же я тогда сделал? – продолжал господин Жакаль. – Да то же самое, что и вы сделали бы на моем месте. Я подумал: генерал собирается вооружить две тысячи человек, значит, нам надо вооружить шесть тысяч. Одна треть этих людей со вчерашнего дня прячется в погребах Ратуши. Две тысячи сегодня ночью укрылись в соборе Парижской Богоматери, который сегодня будет целый день закрыт под предлогом проведения ремонтных работ. И наконец, оставшиеся две тысячи человек, сделав вид, что проходят по Парижу, направляясь в Курбвуа, остановятся на Королевской площади, а в три часа тридцать минут двинутся на Гревскую площадь. Сами видите, что ваши тысяча восемьсот человек будут пойманы в сети моими шестью тысячами. Вот мои возражения, генерал, которые я высказываю вам как стратег и как филантроп. Как стратег я вас побью: у меня преимущество в оружии, в знамени, в форме, в месте сбора. А как филантроп я говорю вам: вы рискуете, проводя отчаянную попытку, которая заранее обречена на провал, поскольку я ее предвидел. Кроме того, и вам об этом подумать тоже не мешало бы, мсье Сальватор, вы проиграете на выборах. Горожане, которых вы перепугаете и которые дня три-четыре после этого не захотят открывать свои лавочки, отвернутся от вас. Роялисты начнут кричать, что Наполеон II стакнулся с якобинцами и что все порядочные граждане должны объединиться, чтобы остановить новую революцию… Вот такими мне видятся последствия этой катастрофы. Можете теперь относиться к моему мнению как вам заблагорассудится, но я от всего сердца предупреждаю вас, что этим поступком вы не спасете господина Сарранти, а сами можете погубить себя. Тем более что, идя на это, вы попытаетесь спасти не бонапартиста или республиканца, а грабителя и убийцу. Вот таковы дела.
Сальватор и генерал Лебатар де Премон обменялись взглядами, которые были поняты всеми карбонариями.
– Вы правы, мсье Жакаль, – сказал Сальватор. – И хотя вы и являетесь единственной причиной несчастья, которое могло бы с нами приключиться, я вас тем не менее благодарю от имени всех здесь присутствующих и отсутствующих братьев. Есть ли у кого лучший план? – спросил он, вопрошающе глядя на всех собравшихся.
Никто ему на это ничего не ответил.
Господин Жакаль тяжело вздохнул. Он был полон отчаяния.
Это отчаяние, казалось, разделяла большая половина карбонариев.
И только Сальватор был безмятежен лицом.
Подобно тому, как орел парит над облаками, он, казалось, парил над людскими судьбами.
Глава СХ
В которой способ спасения найден
После минутного молчания послышался, словно спустившийся с высот, на которых он парил, голос Сальватора.
– И все-таки есть один надежный способ, мсье Жакаль, –