– Да, он волен говорить все, что угодно, друг мой, – сказала она. – Он у нас в доме царь и бог. Все, что мы имеем, принадлежит ему.
– Все?
– Да, все. Вещи и люди.
– Надеюсь, Рождественская Роза, вы не входите в число этих вещей и людей? – спросил Людовик.
– Простите меня, друг мой, – ответила девочка.
– Как! – со смехом произнес Людовик. – И ты принадлежишь Сальватору, моя маленькая Роза?
– Конечно.
– В каком же качестве?
– Разве мы не принадлежим людям, которых мы любим?
– Вы любите Сальватора?
– Больше, чем всех других.
– Вы!.. – вскричал Людовик с удивлением, которое выразилось вздохом.
Потому что слово любить, слетевшее с губ девушки и относившееся к другому, больно ранило сердце Людовика.
– Значит, вы любите Сальватора больше всех на свете? – повторил он, видя, что Рождественская Роза не отвечает.
– Больше, чем всех других! – повторила девочка.
– Роза! – грустно произнес Людовик.
– Что случилось, друг мой?
– И ты еще спрашиваешь меня, что случилось, Роза?.. – воскликнул молодой человек, готовый зарыдать.
– Спрашиваю.
– Значит, ты ничего не понимаешь?
– Честно говоря, нет.
– Не вы ли только что сами сказали мне, Роза, что любите Сальватора больше всех на свете?
– Да, я сказала это. И могу еще раз повторить. Но почему это вас так огорчило?
– Любить его больше всех на свете означает любить меня меньше, чем его. Ведь так, Роза?
– Вас! Меньше, чем его!.. Тебя! Да что это ты такое говоришь, мой Людовик?.. Сальватора я люблю как брата, как отца… А тебя…
– А меня, Роза?.. – продолжил молодой человек, дрожа от удовольствия.
– А вас, друг мой, я люблю… как…
– Как?.. Ну же, Роза, как ты меня любишь?
– Как…
– Говори же!
– Как Виржиния любила Поля.
Людовик вскричал от радости.
– О! Милое дитя! Еще! Еще! Скажи мне, какая разница между любовью, которую ты испытываешь ко мне, и любовью, которую ты питаешь к другим людям! Скажи мне, что бы ты сделала для Сальватора! Скажи, на что бы ты пошла ради меня!
– Ладно, слушайте, Людовик: если бы, к примеру, умер мсье Сальватор, я была бы очень опечалена! Я была бы несчастна! Я никогда бы не смогла утешиться! Но если бы умерли вы… Если бы умер ты, – повторила девушка страстно, – я умерла бы вместе с тобой!
– Роза! Роза! Дорогая моя Роза! – вскричал Людовик.
Поднявшись на цыпочки, он притянул к себе ладони девушки и, когда они оказались на одном уровне с его губами, нежно поцеловал их.
Начиная с этой минуты, молодые люди стали обмениваться, нет, не словами, не звуками, а чистыми чувствами и пленительным волнением. Сердца их бились в унисон, дыхание слилось в одно.
Если бы кто увидел их в этот момент и заметил их сцепленные руки, он унес бы с этой улицы частичку их любви. Как уносят цветок из букета, как арию с концерта.
Не было ничего