– Ага, сейчас… Все бросим и побежим к тебе любовь строить! Прямо коленки в кровь расшибем! – подражая ведущей, смешно прокомментировала она ее жизнерадостный голосок, одновременно косясь на Кирилла и будто приглашая его вместе с ней понасмешничать.
Он глянул на нее коротко, будто слегка досадуя. Потом пробурчал недовольно:
– Ты думаешь, это так, на раз-два, что ли? Даже на кастинг попасть непросто, а уж чтобы на проект…
– А ты что, пробовал? Может, и ты туда хочешь?
Спросила и засмеялась. Сама постановка вопросов уже показалась очень смешной! Отчего-то представилось, как машет Кирюша руками в телевизоре, горюя об утраченных презервативах…
Кирюша не смеялся. Сидел напрягшись, нервно дрожал коленкой, уставившись в экран телевизора. Потом повернул голову, глянул в глаза… Ох, лучше бы не глядел – так и плеснуло из них злобной обиженностью. Чего это с ним? Смотрит, будто она над святостью поглумилась. Хорошо, хоть передача закончилась, сразу какой-то фильм начался.
– Ладно, давай спать…
Сказал, будто обиду в себя проглотил. Вон даже кадыком дернул. Вылез из кресла, кинул через плечо, направляясь в сторону ванной:
– Я в душ…
Точно, обиделся. Ой, да и ладно. Что она такого сказала? Лучше бы посуду помыть вызвался… Ему можно завтра спать и спать, а у нее с утра три пары… И консультация по курсовой. А потом еще к отцу на другой конец города ехать…
Дверь в квартиру, где теперь жил отец, можно было снимать в фильмах про доперестроечную советскую жизнь. Такой она была фактурной, обшарпанной, пухло-дерматиновой, с блестящими глазками медных гвоздочков. Пойди еще поищи где-нибудь такую дверь. И сам подъезд не лучше – стены выкрашены синей краской, местами облупившейся, и кошками воняет, и сырым сквозняком из подвала несет… Как тут вообще можно жить, в такой тоскливой невозможности? А если выражаться высоким штилем участников реалити-шоу – как тут свою любовь строить? Разве что борщи с котлетами каждый день друг другу наворачивать…
Ладно, оставим свои смешки за дверью. Если отец такие обстоятельства для жизни выбрал, значит, и впрямь влюбился. Разглядел что-то в серой мышке, которую Катей зовут. Ладно, Катя так Катя. Вон шлепает к двери, поспешает… Давай, милая, поспешай, встречай гостью…
– Здравствуйте, Санечка! Проходите, мы вас ждем. Папа вниз, в булочную спустился, сейчас придет. Хватились, а дома хлеба ни крошки…
Простите, как это «хлеба ни крошки»? А где обещанные пироги? Отец давеча, когда в гости зазывал, пироги обещал!
– Ой, да не надо кроссовки снимать, Санечка, у нас все равно не убрано! Проходите в комнату, я пойду чайник поставлю!
Так. У них, значит, еще и не убрано. И хлеба нет. И