– Лукас?
– Джек привез его домой несколько часов назад, – угрюмо произнес брат. И, обернувшись спиной к Джулианне, чтобы взять узды лошади, пояснил: – Я не знаю, кто он. Лишь догадываюсь, что он, должно быть, контрабандист. Так или иначе, но ты нужна мне дома. Джек уже уехал за врачом. Мы должны постараться устроить беднягу с комфортом, ведь он – на краю могилы.
Грейстоун маячил впереди. Это был возведенный двести пятьдесят лет назад особняк из светлого камня под высокой крутой крышей. Высившийся над неровными, почти белыми, лишенными всякой растительности утесами, на фоне бесплодных, блеклых болотистых пустошей, этот дом казался обезлюдевшим и заброшенным.
Местечко Сеннен-Коув располагалось ниже. Все небылицы о приключениях в этой местности, неудачах и успехах контрабандистов, таможенников и сотрудников налоговой службы были отчасти вымыслом и отчасти – правдой. Из поколения в поколение семья Грейстоун активно потворствовала лучшим из этих историй. Члены этого семейства демонстративно смотрели сквозь пальцы на то, что бухта была под завязку забита контрабандными партиями виски, табака и чая, которые принадлежали их друзьям и соседям, делая вид, будто ничего не знают о противозаконной деятельности. Иными вечерами таможенник, работавший в Пензансе, мог обедать в Грейстоуне со своими женой и дочерями, пить лучшее из имевшихся в доме французских вин, делиться последними сплетнями с хозяевами поместья, будто близкий друг. Другими же вечерами маяк ярко сверкал сигнальными огнями, предупреждая орудовавших внизу контрабандистов о приближении представителей власти. Корабль Джека весьма некстати стоял на якоре, и бухта буквально взрывалась от суматохи, когда бочки и другие грузы в спешке прятались в пещеры среди скал. Джек и его люди скрывались из вида, а вооруженные представители британских властей на своих двоих бросались вниз по утесам, стреляя в каждого, кого угораздило отстать.
Джулианна наблюдала подобные сцены еще с тех пор, как была маленькой. Никто в округе не считал занятие контрабандой преступлением – это было образом жизни.
Ноги Джулианны мучительно болели. Точно так же, как и ее спина. Джулианна редко ездила верхом, не говоря уже о скачках в дамском седле – в этом муслиновом платье это был единственный доступный ей способ передвижения. Сохранять равновесие, стремительно летя на наемной кляче, оказалось нелегкой задачей. Лукас то и дело бросал в сторону сестры взволнованные взгляды и несколько раз предлагал остановиться, чтобы она