На собраниях, куда приглашали людей со средствами, Дарья Смирнова проповедовала, что она Богородица и ее надо слушаться. По-видимому, она обладала сильным даром внушения.
«Ей охотно давали деньги, – рассказал Авксентий Авдеев про Дарью Смирнову. – Первым делом обобрали домовладелицу Чистякову на Охте. Так ее опутали, что она перевела на Дарью дом и отдала ей все деньги, а сама с детьми осталась нищая. Я знаю многих, кто продал последнее, и Дарье к ногам приносил деньги. Дарья хитро придумала: стала своих принимать в одиночку у себя в спальне – и мужчин, и женщин. Жен вооружала против мужей, а мужей учила бросать жен. И брала деньги и от мужей, и от жен. Установила штрафную книгу, стала накладывать взыскания за непослушание. Виновный должен был платить штраф и поститься».
Дарья Смирнова проповедовала безбрачие: она внушала своим последователям, что жениться грех. Многие следовали ее заветам, а те, кто не мог выдержать, скрывали свою семейную жизнь. Женщинам приходилось подкидывать своих новорожденных в приюты.
Между тем, по словам Авксентия Авдеева, «охтинская Богородица» всегда жила с мужчиной. «Как-то раз я не выдержал и спросил Дарью: „Ты проведуешь духовную любовь, а сама почему прелюбодействуешь?“ – рассказывал Авдеев. – Дарья, не смутясь, позвала меня в комнату и заперла дверь на ключ. Она знала, как действует красивое тело не только на мужчин, но и на женщин. Она сказала: „Довольно, что прикоснулся ко мне, а большего не требуй. Это и есть духовная любовь, а плотская не всякому удается“. Присмотревшись ближе, я понял, что не одного меня Дарья так обольщает. Как видит, что кто-нибудь против нее идет, начинает с ним запираться».
Однажды, в январе 1912 года, Дарью Смирнову посетил в ее даче в Лесном репортер газеты «Вечернего времени» Л. Баумгартен. «Приютилась она на пустынной дачке в Лесном, далеко от городской черты, и вьет здесь любострастную и шантажную паутину, – писал Л. Баумгартен. – С одной стороны пустырь, лес. С другой заборы».
Репортер «Вечернего времени» шел с редакционным заданием – внедриться в общину и выведать изнутри ее жизнь. Перед «охтинской Богородицей» он попытался разыграть из себя жертву «любострастия и распущенности», а потому просил спасти его и дать добрый совет. Но Дарья Смирнова, по всей видимости, была очень тонким психологом. Ей удалось уловить фальшь и неискренность. «Почуяла ли, что обман возле нее, что кто-то над нею, обманщицей, зло посмеялся и для того наклепал на себя», – писал в своей заметке в «Вечернем времени» Л. Баумгартен.
После того как муж Дарьи Смирновой подал на нее в суд, она стала на собраниях, после проповеди, собирать деньги – «на адвоката». А после того как осенью 1912 года она оказалась в тюрьме, заявляла, что ее арестовали «по навету врагов», говорила, что она больная женщина и пребывание в тюрьме грозит ей смертью. Подобные же жалобы на имя судебного следователя подали также и другие оказавшиеся в тюрьме «охтинские святые»