…Отныне, воодушевляемые высокими и святыми чувствами братства и гражданства, не останавливаясь ни перед какими жертвами, крымские татары совместно с революционной демократией будут стремиться к недопущению всеразрушающего действия анархии, уже надвигающейся и на Крым и не щадящей на своем пути ни памятников старины, ни памятников искусства, ни храмов науки и культуры.
Крымско-татарское национальное правительство категорически и неуклонно решило поддерживать порядок и спокойствие на полуострове; оно решило положить предел царящим в крае голоду, финансовой разрухе, всевозможным захватам и уже показывающей свою голову анархии».
Парламент уполномочил правительство, которое с 14 декабря обосновалось в Симферополе, созвать Всекрымское Учредительное собрание в феврале 1918 года. Разгоревшаяся гражданская война не позволила это сделать ни в феврале, ни когда бы то ни было.
Дж. Сейдамет особо остановился на задачах Штаба крымских войск (куда, кстати, еще от Мусисполкома вошли И. Озенбашлы, А. А. Боданинский, А. Тулеев). Они ему виделись так: «Штаб крымских войск, являясь высшим краевым военным органом, ставит своей ближайшей задачей: путем организации военной силы края – организации национальных частей народов Крыма – установить правопорядок в крае, обеспечить спокойствие населения и довести его до Крымского Учредительного собрания»123.
Утвержденная Курултаем конституция – Крымско-татарские основные законы – декретировала создание Крымской Демократической Республики, загнав, однако, это провозглашение в самый конец текста и сделав его как бы между прочим (статья 16). Здесь мы сталкиваемся с малопонятным противоречием. С одной стороны, конституция фактически декретировала создание нового государства. С другой, статья 12 заявляла, что «форма правления Крымом может быть определена Крымским Учредительным собранием». Последнее упоминалось также в статьях 13 и 14. Это подметили