Мужичок, в первый раз оказавшийся в ее доме, смотрел на все это с открытым ртом.
Попотчевав гонца душистым чаем да свежей сдобой, Буяна решила, что приличия соблюдены, и начала серьезный разговор:
– Так поведай мне, мил-человек, зачем тебя князь ко мне послал.
– К себе призывает, Буяна Гориславовна, – с трудом отрываясь от кулинарных шедевров Ведени, проговорил гонец. – Так мне и сказал: «Бери, говорит, Рогня, коней моих лучших, езжай да привези ко мне Буяну Гориславовну и Милану-знахарку».
– А чего ж ты тогда в мои ворота не стучал, а, Рогня? – опешила травница.
– Так ведь ты, Милана Светозаровна, здесь была.
– А ты-то откуда знаешь?
– Так князь сказал. Езжай, мол, сразу к ве… э-э, к Буяне Гориславовне. Там и Милана сыщется. После вчерашнего там она всенепременно.
– Да откуда ж князю про вчерашнее ведомо?! – возмутилась знахарка.
– Так весь город ходуном ходил. Ну горазды вы гулять! Посуда в княжьем тереме сама с полок прыгала. Собаки лаем всю ночь заливались. Дружинники на стенах от воплей подскакивали.
Девушки переглянулись и пригорюнились.
– Да вы не печальтесь так. Князюшка с утра и не злой вовсе.
– А чего к себе зовет? – поинтересовалась ведьма, надеясь, что, может, все-таки не для выволочки. Князь мелочным никогда не был, а хорошую гулянку уважал, да и сам не брезговал.
– Да откуда ж мне княжьи помыслы высокие ведать-то? – прочавкал мужичок, запихивая в себя то ли шестую, то ли седьмую плюшку.
Ведьмочка подлила ему чаю и медовым голосом заметила:
– Может, необычное что за ночь да утро случилось? Али заболел кто, не приведи боги?
– Нет, слава богам, болезни нас минули, – шумно отхлебывая из кружки, ответил гонец. – А необычное… да нет вроде. Хотя что я, было. Варлок[4] к князю приехал. Говорят, из самого Белограда…
Князь смотрел на варлока, стараясь понять, что тот собой представляет. Одет был чародей по-дорожному, разве что пыли на одежде не было да кафтан на более нарядный сменил. Но было видно, что маг умеет носить вещи и подороже. Насколько князь знал, достатком варлок Лихослав мог посоперничать с иным боярином. Не за спасибо работал. Возможно, именно этот достаток и давал ему ту уверенность, с какой он стоял теперь перед ним. А может, просто осознание собственной силы, а ее у чародея было достаточно, чтобы раскатать терем княжий по бревнышку. Нет, до смертоубийства, скорее всего, и не дошло бы – как-никак старый волхв начеку, но терем пришлось бы отстраивать заново. Поэтому Ладимира Мечеславовича очень порадовало то, как волшебник держал себя: не было в нем дурной надменности, вызова всем и каждому, однако было достоинство, простое и вызывающее уважение. Князь умел ценить сильных людей.
Сейчас, держа в руках свиток, что с поклоном передал ему чародей, и поверх него украдкой разглядывая посетителя, князь мысленно прикидывал, как бы сделать так, чтобы Лихослав остался в