Несмотря на это, было у нас и кое-что настоящее, немало докучавшее нам своим несметным количеством.
Вам известно, что нет ничего более пахучего, чем газы, выпущенные в классе с полной посадкой?
Запах поднимается, рассеивается и окутывает весь класс вонючей завесой. И как поселенец на территориях, отказывается уходить.
И все начинают переглядываться, пытаясь по особым признакам вычислить того, кто испортил воздух и атмосферу.
И даже Шломо Турджеман, будущий военный, мастер ориентировки, не мог определить, откуда пришла беда.
Может, это сделал он? А может, он? А может, учитель выпустил ракету с лазерной наводкой еще до того, как ее изобрели?
У учителей были свои методы. Надо было просто огреть кого-нибудь линейкой прежде, чем выпускать свою ракету.
Эффект неожиданности гарантировал дискретность.
Тот же, кто выпустил – несмотря на то, что на воре и шапка горит – смотрел обвиняющим взглядом, сузив глаза, на соседа по парте и старался отсесть на самый край парты, подальше от товарища, унося с собой вонь и издавая фальшивое, громкое «Фууу!». И ему становилось легче.
Сегодня я отмечаю свой 54-й день рождения. Я еще молод в душе. Я еще люблю и любим и чувствую, что вся жизнь еще впереди. И желаю себе и всем своим одноклассникам еще многое успеть, прежде чем Нисиму Хазизе, вытесывающему надгробные памятники, доведется применить свое мастерство.
У большинства из нас семьи и дети. Кое у кого – внуки и, с божьей помощью, дождемся и правнуков. А в те времена, когда мы еще учились в школе и были маленькими, наивными детьми мы верили, что детей приносит аист. Хотя немного сомневались в достоверности этого факта и подозревали, что аист, между нами, не так уж и безгрешен.
Помню, словно это было вчера, как в третьем классе, в нашей религиозной школе учительница впервые посадила нас смешанными парами – мальчиков с девочками. Мы сидели, отодвинувшись как можно дальше друг от друга, краснея от стыда. Молчали и уходили в себя, маленькие и напуганные, словно живые мумии. Хотелось стать невидимкой или провалиться сквозь землю. И если бы в класс заглянул посторонний, он решил бы, что нашел потерянный город лилипутов, который почему-то покинули веселье и смех. Только вместо Гулливера была учительница Нурит. Перед бурей всегда бывает затишье. Затишье царило и в нашей стране, и в нашем классе.
Моей соседкой по парте была Эстер (Эвелин) Битон. Честно скажу, Эвелин, я не был такой уж находкой, но права выбора у нас не было, также как и права отказаться. Оставалось только смириться и сидеть с тем, с кем посадили.
Постепенно мы начали привыкать к новому положению дел. Сглатывая слюну, произносили первые отрывистые слова. Преодолевая стыд, начали