Девушка только кивнула. Не зря ее рука тянулась изобразить патриарха воином. Собственно, вспомнив о своих художествах, она поспешила продемонстрировать рисунки, сделанные на базаре.
– Не думаю я, что стоит ждать от этих переговоров добра, – заговорила юная колдунья, доставая изображения. – Давеча решила я на базаре жреца послушать, может, услышу что важное, да своим даром решила воспользоваться. Вот что вышло из этого.
Елизар Елисеевич только взглянул на рисунки, после чего передал их дальше. Священнослужители поспешили внимательно изучить изображение, но ничего ясного увидеть не смогли. Патриарх только пробормотал что-то о геенне огненной, но подобные ассоциации были у всех. Костя тоже не смог сказать ничего определенного.
– Что ж, – вздохнул царь, – раз понятно нам, что ничего понятного нет, то будем завтра осторожны. Ты, Василиса, сиди и рисуй. Да Яге подавай знак, когда надо пошуметь немного. Если надобно что, говори сразу. Я распоряжения отдам.
– Не беспокойтесь, царь-батюшка, я с мастеровыми уже договорилась. Им моя техника рисования интересна, так что они в обмен меня всем нужным обеспечивают. Давайте лучше о сигналах условимся.
После недолгих переговоров решили, что легкое покашливание – значит, пытаются жрецы юлить. Коли ложечка по блюдцу постукивает – обманывают не скрываясь, а если посуда на пол сыпаться начала – переговоры сворачивать надобно. Все мелочи обговорили, но, поскольку всего не предусмотреть, то решили, если что-то не то, о чем договориться не успели, происходит, или чашку громко на стол поставят, или просто по столу постучат.
– А если карандаши на пол посыпались – у меня руки-крюки, – сделала последнее замечание Василиса, после чего обсуждение закончилось.
Боярам сигналы было решено донести утром. Вдруг еще что вспомнится. Но то уже сама Василиса думать будет. Собственно, девушке было времени до утра, чтобы обозначить все опасности, что могли их подстерегать.
После этих переговоров Елизар Елисеевич отправил слуг к жрецам с приглашением на переговоры, кои на следующий день в полдень состояться должны в палата царских. Участникам же велено было за два часа явиться, чтобы все в последний раз обговорить да в помещении разместиться.
***
На следующий день царское подворье гудело. Бояре явились все, столпились на дворе и чего-то ждали. В палаты их не пускали, кроме тех, кто должен был царскую свиту представлять. Даже захворавшего боярина Хвостова привезли. Тот возлежал в повозке и что-то вещал, то и дело взмахивая посохом. Люди сторонились его от греха подальше, а ну как получат в лоб золоченым набалдашником. Боярин серчал, кричал громче, брызгал слюной, а взмахи посохом становились все чаще и чаще. Торговцев не было, разве что несколько лоточников предлагали пироги, квас или семечки с орехами на площади в виду царского терема. Зато священнослужители пришли все.