Одна ночь. Кир Булычев

как я погляжу, недурно устроили.

      Он был фанфароном и демагогом. И хоть здесь митинги строго запрещены, я отлично представил его на трибуне митинга, выступающего за права матерей-одиночек либо отцов-алиментщиков и связывающего их судьбу с судьбами вселенской демократии.

      – Спасибо, – сдержанно ответил я. К счастью, я не дипломат и в мои задачи не входит утряска, увязка и сглаживание углов. – Но я не понимаю, зачем надо было проводить уборку в моем присутствии.

      Господин печально улыбнулся.

      – Ни на кого нельзя положиться, – сообщил он мне доверительно. – Когда дама Лиина сказала мне, что вы проследовали в опочивальню, я решил проверить, все ли готово. А мне сообщили, что скоро будет готово… Они, видите ли, решили, что вы приезжаете завтра!

      И этот мерзавец рассмеялся, полагая, что провел меня.

      – Лиины здесь не было, – сказал я.

      – Дама Лиина видит сквозь стены, – сказал Господин, не скрывая издевательской усмешки. – Она уже далеко, но видит вас.

      – Хорошо, – сказал я, стараясь сократить встречу, ведь я так и не успел умыться. – Первое, о чем мне хотелось бы вам сообщить…

      – Не надо, не сейчас! – Он выставил перед собой короткую пухлую руку и растопырил пальцы, словно намереваясь собрать в горсть мое лицо. – Мы все обсудим после ужина.

      – Но один вопрос… – настаивал я.

      – Только коротко. Потому что вам хочется умыться.

      – Меня, конечно же, не смущают такие апартаменты. – сказал я. – Но завтра приедет комиссар, один из наиболее уважаемых…

      – Мы постараемся не ударить в грязь лицом, – сказал Господин. – Скоро начнется подготовка. Вот именно.

      Он не хотел со мной говорить. Он таился… Впрочем, я не намеревался тешить себя надеждами на свою особую проницательность – известно немало смешных, а то и трагических случаев, когда самомнение авторитета из Галактического центра дорого обходилось окружающим. Какие обычаи и неведомые мне законы скрываются за усмешкой Господина?