И это явление отчасти вызывалось, как видно из судных дел того времени, непривычкою к новой обстановке и тоскою по родине[52]. Величаво угрюмая природа Кавказа производила тяжелое гнетущее впечатление на новых пришельцев из России и они сильно тосковали по простору полей далекой родины. Особенно много в бегах бывало в ротах 3-го батальона, команды которого стояли по постам у выхода Кубани на плоскость. Глухой рев реки, дрожание окружающей почвы от стремительного натиска волн, голые скалы вокруг, – все производило подавляющее впечатление, хотя с другой стороны, частые случаи побегов можно объяснить тем, что в кавказские войска присылались на укомплектование «разного рода бродяги и уже несколько раз наказанные люди»[53]. Генерал Ермолов неоднократно обращал на это внимание военного министра, прося довести до сведения Государя. По всей вероятности получен был благоприятный ответ, так как в приказе по корпусу от 6-го апреля 1817 года говорилось: «Отныне в славных рядах храбрых солдат Грузинского корпуса не станут недостойные разделять с ними труды их и славу». Но все же долго еще продолжали присылать штрафованных нижних чинов и только в 1823 году вторично состоялось Высочайшее повеление не только не назначать порочных людей в Кавказскую армию, но, наоборот, переводить даже в 7-ю пехотную дивизию нижних чинов, наказанных за побеги и другие преступления – «кои ненадежны служить в отдельном Кавказском корпусе»[54].
Одною из мер уменьшения числа побегов со службы, была плата черкесам по десяти рублей за каждого предъявленного беглеца; эти деньги, равно как и стоимость снесенных вещей удерживалась из содержания ротного командира; все эти меры имели благие последствия и число побегов со службы значительно уменьшилось[55]. За разные воинские проступки взыскивали очень строго: первый побег наказывался прогнанием сквозь строй один раз через 100 человек; второй – два раза, третий – три раза с ссылкою в рудники. За маловажные проступки: кратковременную отлучку со службы, пьянство, мелкое воровство и т. д. виновного приказывалось «бить перед разводом палками», причем менее двухсот ударов никому не назначалось.
С целью заселения края русским элементом, Алексей Петрович Ермолов еще в 1819 году просил Государя Императора о высылке на казенный счет семейств нижних чинов; подобная мера еще вызывалась тем обстоятельством, что вследствие отсутствия женского элемента, нижние чины мало по малу «начали усваивать себе магометанскую безнравственность, обходящуюся без женщин[56]. Когда прибыла первая партия солдатских жен, то обрадованные мужья и отцы открыли такую пальбу из пушек и ружей, что с соседних постов прискакали резервные казаки, предполагая прорыв горцев через цепь наших постов[57]. Во все время пути, до места расположения полка, семействам нижних чинов выдавались кормовые и порционные деньги;