– Это каким же? – насторожился управляющий.
– Разные пути есть, – туманно ответил Лев. – Потом узнаете. А сейчас я, пожалуй, отправлюсь к себе в санаторий. Устал я у вас. Весь день тут провел.
Действительно, солнце уже село, смеркалось, небо над морем окрасилось в оранжевые, золотистые, лимонные тона. Гуров распрощался с озадаченным управляющим, снова разыскал Сергея Жилкина и сказал, что собирается обратно в санаторий.
Жилкин высадил Гурова на площадке перед корпусом, развернулся и уехал. Тогда Гуров достал телефон и набрал номер капитана Синичкина.
– Ну, что, успел что-нибудь узнать? – спросил он.
– Да, кое-что выяснил, – ответил капитан. – Могу рассказать. Вы где?
– У себя, в санатории.
– Тогда я скоро подъеду, – пообещал Синичкин.
И действительно, спустя пятнадцать минут машина капитана затормозила у ворот санатория.
– Пошли, пройдемся немного, – предложил Гуров. – По дороге все и расскажешь.
Они двинулись по аллее, обсаженной пальмами, и капитан принялся рассказывать:
– Сразу скажу: проникнуть в дом Муртазина не удалось. Егерь выполнил ваше предписание, сидит дома. Я взял с собой молодого оперативника, он должен был сыграть роль отдыхающего, который хотел бы снять у них комнату и под этим предлогом походил по двору, заглянул туда-сюда. Но поскольку дома были и жена, и муж, из этого бы ничего не вышло, и я от этого плана отказался. Зато походил по поселку, поговорил с соседями. И вот что выяснилось. Вчера Муртазин и в самом деле вернулся рано, как он нам и говорил. Об этом мне все говорили. Его аж шесть человек видели, так что на вчерашний день алиби у него безупречное.
– А на позавчерашний?
– С позавчерашним вечером хуже. Не нашлось ни одного человека, который бы видел, как Муртазин вернулся домой. Люди в поселке ложатся поздно, многие до полуночи остаются на ногах: или телевизор смотрят, или просто сидят, разговаривают.
– А жена что говорит?
– Сегодня я с этой Равией беседовать не стал, – объяснил Синичкин. – Но я ведь вчера у нее показания снимал. Несколько раз, в разных местах допроса, спрашивал: во сколько муж вернулся домой? И она всегда отвечала одно и то же: «Я, дескать, легла спать, но еще не заснула, и слышала, как он пришел. Примерно в половине двенадцатого, может, чуть позже».
– То есть она полностью подтверждает показания мужа?
– Да, подтверждает, – кивнул Синичкин. – Но я иного и не ожидал. Было бы странно, если бы она говорила иначе. Муж и жена – одна сатана…
– То есть, если исключить показания Равии, иных свидетелей, которые бы подтвердили, что Муртазин позавчера вернулся домой до двенадцати часов, нет, – заключил Гуров. – Значит, алиби на вечер первого убийства у него нет. Он мог вернуться позже, мог вообще не вернуться домой. Мы этого не знаем. Но если мы оставляем его в числе подозреваемых по убийству Петра Тишкина, то из числа подозреваемых в убийстве Насти его надо исключить – тут у него прочное алиби. Что