Тайна персидского обоза. Иван Любенко

Длинный, слегка раздваивающийся к кончику нос, широкие бакенбарды и уже забытая в столице, но еще модная в провинции прическа тупей – с подбитыми спереди и зачесанными назад волосами – делали его несколько старомодным и похожим на торговца в немецком мясном ряду. И только темно-зеленый мундир с отливающими серебром волнообразными петлицами на воротнике, белые панталоны, заправленные в высокие ботфорты, и офицерская шпага указывали на штабной чин – главного врача всей Кавказской линии. Его спутница – полнеющая дама с живыми глазами и морщинистым лицом – напоминала добрую бабушку с иллюстрации сказки Шарля Перро «Красная Шапочка».

      – Позвольте представить – обер-лекарь Краузе Отто Карлович с супругой Мартой Генриховной.

      – Весьма рад, – надворный советник склонил в почтении голову.

      – Скажите, а госпиталь вас тоже интересует?

      – Да разве что так, для общего представления.

      – Ну, так милости просим хоть завтра, – разведя руками, любезно пригласил доктор.

      – Непременно наведаюсь.

      – И наконец, мой старый друг – Арчаковский Андрей Петрович, командир Навагинского пехотного полка.

      Высокий, статный офицер лет сорока с пышными, нафабренными до угольной черноты усами приветствовал Ивана Авдеевича коротким рукопожатием:

      – Надолго к нам?

      – За седмицу, даст бог, управлюсь, – просто ответил надворный советник и подумал: «Сухая и крепкая рука – признак верного здоровья. А у Безлюдского ладони-то потеют – жаден, стало быть, без меры… Господи, как же похож этот вояка на арестованного начальника обоза, прямо одно лицо. Только шрама нет. И возраст тот же, и взгляд: открытый, но пронизывающий, как штык гренадерской винтовки. Уж не родственник ли ему?»

      – Вера Ефимовна, моя жена, – не дожидаясь Игнатьева, представил супругу полковник. Самоваров поднял глаза и увидел блондинку средних лет с завитыми локонами, в длинном платье из белого дамà5 с черными кружевами. Ее лицо напоминало рисованное сердечко: открытый лоб, карие глаза, правильный нос и немного увеличенные азиатские скулы при остром подбородке завораживали и притягивали магнитом… если бы не тонкогубый, почти лягушачий рот. Разделив очаровательное личико на две неровные части, он придал ему выражение неуместной строгости и высокомерия, ставшее, судя по всему, чертой ее характера. «Полковая командирша», – мысленно закончил устный портрет Самоваров и, устав от официоза, выговорил скороговоркой:

      – Безмерно-рад-знакомству-с.

      Послышался легкий скрип, и высокие двустворчатые двери гостиной, словно веки внезапно разбуженного исполинского старца, медленно и тяжело открылись.

      – Кушанье подано, – обратился к гостям лакей с белоснежной салфеткой через руку.

      Приглашенные парами прошли в столовую. В центре выстланной новым паркетом прямоугольной комнаты главенствовал овальный стол с приставленными к нему стульями с высокими спинками. У