Сэр Патрик, ближайший сосед Апон-Тайнов, потомок древнего обедневшего рода, частенько оказывал честь герцогу и его семейству, нанося частые спонтанные визиты, как правило, приуроченные либо к завтраку, либо к обеду, реже к ужину.
Сэру Патрику было около шестидесяти пяти лет, во всяком случае, так он выглядел. Манеры у него были своеобразные. Его лордство имел обыкновение не стесняться в выражениях, и большую часть его эпитетов и прилагательных в приличном обществе никто бы повторить не рискнул. Он же своей лексики вовсе не стыдился, единственным человеком, способным привести его в трепет и призвать к порядку, была Виктория, маркиза Ньюкасл-Апон-Тайн, мать Джона. Ей достаточно было одного взгляда, чтобы призвать сквернослова и грубияна к порядку. Вероятно, потому, что ей одной хватило бы характера отказать ему в дармовом столе, а это в его нынешнем финансовом положении было равносильно голодной смерти.
Но маркиза задерживалась, и сэр Патрик развернулся во всю ширь своей натуры, чувствуя себя как дома. Его давно не чесанные и, что греха таить, немытые седые патлы торчали как куст чертополоха, желтые крупные зубы хищно впивались в огромный кусок ветчины, который он буквально сдернул с подноса, проплывавшего мимо него. Засаленный вельветовый пиджак, некогда черного, а теперь неопределенного бурого цвета оттенял яркий шелковый платок, заменявший собой отсутствующую рубашку. Впрочем, майка под пиджаком была, но какой-то пятой или шестой свежести. Носки сэра Патрика всегда поражали Юлю смелостью цветовой гаммы. За те две недели, что она гостила в замке, он ни разу не надел двух одинаковых носков. Иногда они были женскими, а иногда, кажется, детскими, с какими-нибудь зайчиками или солнышками. Сегодня на нем был голубой полосатый носок, застиранный и вытянутый, который прелестно гармонировал с желтым в горошек собратом. Юля до сих пор не могла понять: то ли он так равнодушен к своему костюму, то ли это его способ привлечь к себе внимание, хотя его и так трудно не заметить. Самой же эффектной частью костюма сэра Патрика были старые вытянутые спортивные штаны, заботливо заправленные в эти самые носки. На ногах красовались полуразвалившиеся штиблеты.
– Юль, – шепотом спросил Василий жену, гостившую в Гарт Мэноре уже вторую неделю и хорошо знакомую с местным обществом, с трудом оторвав взгляд от достойного сэра, – а что это у него за спиной?
А за спиной у сэра Патрика стоял прислоненный к спинке стула металлоискатель. С ним на Юлиной памяти он еще ни разу не расстался.
Патологически, яростно презирая труд, сэр Патрик, однако, не терял надежды и страстного желания зажить блистательно и достойно. С этой целью он неутомимо прочесывал свои владения, а также не гнушался и прилегающими землями соседей, движимый болезненной манией найти клад. Это теоретически не было лишено вероятности, но практически…
Бедный, не подготовленный к подобным эмоциональным потрясениям российский олигарх с трудом удержался, дабы не покрутить вилкой у виска.
В это время в столовую бодрым, энергичным шагом вошла подтянутая, как всегда собранная Виктория, и сэр Патрик засобирался.
Торопливо распихав по карманам все, до чего смог дотянуться, он буркнул на прощание что-то нечленораздельное, вскинул на плечо свою железяку, задрал вверх тощий небритый подбородок, расправил худые плечи и, выставив вперед, на манер копья, кадык, покинул столовую, едва не проткнув им насквозь дворецкого.
Виктория заняла свое место за столом, трапеза продолжилась.
– Ну, просто рыцарь печального образа! – буркнул себе под нос Василий, возвращаясь к еде.
Но Василию не судьба была спокойно переварить первый завтрак в поместье будущего зятя. Едва впечатления от знакомства с сэром Патриком ослабели, как старинные своды огласила пронзительно высокая музыкальная нота. Она резко оборвалась, а вслед за этим в столовую стремительно влетел ее источник. Держа наперевес гитару, прогнувшись так, что едва не касался макушкой пола, Николас проскользил почти до самого стола и только тут распрямился со счастливой улыбкой на лице.
– Всем привет! – радостно прогрохотал он, садясь на свое место во главе стола.
– Это еще что за клоун в кожаном трико? – вытаращился Василий на новое явление. – Я куда попал? В частное загородное поместье или частную элитную психушку?
– Тише ты! – шикнула на мужа Юлия, дико сочувствуя ему в душе. – Это герцог! Дед Джона.
– Это кто? – просипел плохо подготовленный к встрече с будущими родственниками Вася.
Вид у дедули действительно был слегка пикантным.
Кожаные в обтяг штаны, ковбойские сапоги с бряцающими шпорами. Пестрая рубаха, расстегнутая до пупа, бандана и длинные седые волосы почти до пояса. Фенечки, браслеты, бусы, цепи, серьги и прочая бижутерия в избытке дополняли его костюм. Дедуля был высок, худощав и все еще строен, несмотря на свои шестьдесят девять лет, со следами былой мускулатуры на торсе. Присутствующая тут же пятая супруга бодрого дедка смачно чмокнула его в щеку, глядя на свою удивительную половину влюбленными глазами. Супруге было тридцать