– Я пока работаю… отдельно.
Непонятно, интересно это предложение Климу или нет.
– Ничего, подтягивайся. А то что у нас одна Софья…
– Да пока не так много народу, отец Игнатий, я вполне справляюсь, – я начинаю раздражаться.
– Все равно, как-то представительней будет. И потом, я слышал, ты на семейном лечении специализируешься, да?
– Семейное консультирование, да.
– Вот, этого у нас еще нет. А детьми ты занимаешься?
– Отдельно нет, только с семьей в целом.
– Ну, тоже хорошо. Я так понимаю, проблемы детские всегда можно как бы как семейные рассматривать, да?
– Н-н-да, часто системный подход эффективней, если мы говорим о норме.
Клим, видимо, старается упростить, чтобы подыграть.
– Хорошо, это здорово. С семьями надо работать. Так что, Софья, ты сразу не открещивайся, такой у тебя помощник, коллега нашелся! Может, можно будет приходскую беседу устроить, вопросы-ответы?
– Я уже предлагала вам. Конечно, я за.
– Ну, тогда обсудите с отцом Георгием и потом мне сообщите. Хорошо, работайте, братцы, – и он сам поднимает руку для благословения, давая понять, что разговор окончен.
После ухода отца Игнатия я смотрела на Клима исподлобья и даже не хотела сохранять вежливость и поддерживать беседу, и Клим, видимо, это почувствовал.
– Я не знаю, что там у отца Игнатия в планах, – начал он аккуратно, – но, знаешь, у меня в Москве неплохо дела, а у тебя тут, я вижу. И наверное, лучше так все и оставить, да?
– Смотри, – только и сказала я.
– Но встречу совместную можно провести! если ты, говоришь, предлагала.
– Можно, – только и сказала я.
– Ну, ладно, тут уже твоя очередь подходит. Не буду отвлекать. – И Клим поспешно ретировался, замешкавшись, подавать мне руку, обнимать или целоваться в три щечки, и в итоге подняв руку в знак прощания и одновременно некоторого отстранения. Я ответила той же рукой и, понурившись, пошла к отцу Георгию, который на самом деле уже всех поисповедовал и смирно стоял ждал, пока мы договорим. У него были круги под глазами, и он улыбался так, как будто извинялся за свой вид. Бедные священники, постоянно не высыпаются. Впрочем, как и почти все взрослые. Да что там, как просто почти все.
– В общем, отец Георгий, шла я к вам как Будда после испытаний Мары, а пришла как печальный бабуин[2].
Мы сразу разулыбались, как мы любим, когда чувствуем общий язык.
– Я постоянно переживаю из-за своей работы. Это раз. Я переживаю из-за папы, два, я поэтому и пришла, но сейчас как-то первое накрыло, – тут я отследила, что автоматически смотрю на часы отца Георгия, а там время. – О-оу! Отец Георгий, простите, мы заболтались там, и я опаздываю на консультацию. Давайте я потом подбегу?
– Конечно, конечно. Я тут до пяти, если не найдешь, звони! Надеюсь, не разбудишь. Соня! – остановил он. – если волнуешься из-за работы, дай себе сейчас минутку перед