Глава «И жалкое рубище сбросив…»
Его стихов пленительная сладость
Пройдет веков завистливую даль,
И, внемля им, вздохнет о славе младость,
Утешится безмолвная печаль
И резвая задумается радость.
(Пушкин о Жуковском. А разве не о себе!?)
Всмотревшись в свою жизнь честно и непринужденно, я ужаснулся, увидев глубину своего заблуждения. Страх сковал меня! Неужели весь мир обратился в погоню за удовольствием и максимальной материальностью. «Похоть плоти, похоть очей и гордость житейская» (библ.) – неужели только эти силы главенствуют в сознании большинства людей? Возможно ли, что они сжигают на жертвеннике своих порочных желаний больше средств, чем они жертвуют на милосердие… и жертвуют ли в принципе? И может их души уже нецветущие поляны, а «были распаханы, как поле»?
Беспомощные, жалкие, бессмысленные и никчемные, мои мысли блуждали в мироздании, в спиритической темноте, в конспирологических изысканиях, способных только к самоедству и разрушать. Стыдно и неловко было признать, что далекие мои предки позволили себе столь неразумную трату ресурсов и сил… полагая увидеть в грядущем потомке существо, годное на что – то духовное.
Напоминал умствующего червя, с трудом переползающего тропу человека; мутированного ящера, не способного отличить ультрамарин от индиго… Пластиковый контейнер недомоганий, горечи, забвений и аккуратной деликатной лжи, свойственной однодневным певчим птицам.
Жило во мне и мутное беспечное отступничество, намеренный и осознанный отказ от собственного вида в угоду одряхлевшего атавизма. Подразумевающее замедление прогресса и эволюции, полное устранение всей генетической линии, наигранного и прикрытого пренебрежения к простому человеку, будто я был пропитан ядом рептилии.
Как продукт современного мира, я уже вкусил с желанием величайшее искрящееся извращение, глумливого, угнетающего и ничем не оправданного предательства.
Не столько из желания или похоти, сколько для доказательства того, что это извращение совершеннее всего, что имеются силы и решимость для того дения, которое обществом сегодняшним не принимается, но которым впоследствии можно будет гордиться, как редким в своей неудержимости подвигом, не осознавая, что под эти лжеподвигом скрыты силы, разрушающие нацию и государственность.
А если просто и откровенно: я напоминал уродливого ящера, который пытается робко пересечь евангельскую тропу понимания
Казалось, невозможным было проделать работу по переоценке ценностей, познанию себя и «выйти из среды их и отдалиться …и не прикасаться» (библ.); вырваться из отупляющей действительности, мира вульгарности, бесполезных и вредных занятий, очистить себя от гламурной накипи. Произвести обновление своей «внутренней цивилизации», впитав в себя яркий свет Жизни…:
Два