Насколько я себя помню, всё свободное время, не отставая от брата, я посвящала чтению книг. Нашла городскую библиотеку и была постоянным её читателем. Хорошо помню, как в третьем классе мне было стыдно сдавать библиотекарю непрочитанную книгу, потому что она меня не заинтересовала, а библиотекарь часто спрашивала о содержании книг. Она поражалась, что в моём возрасте я беру по нескольку книг для прочтения и непременно приношу их через несколько дней обратно. В школе тоже была библиотека, но она, вероятно, уже тогда не удовлетворяла мои потребности.
Мои двоюродные братья и сёстры до сих пор помнят нас с братом, сидящими за чтением книг, когда они приходили с родителями к нам в гости. Впоследствии это увлечение стало для меня профессией.
Доказательством из прошлого являются старые фотографии, которые нашли своё место в семейном альбоме родителей. Фотография, на которой много незнакомых людей, а мы, малыши, сидим внизу в один ряд, рассказывает о многом. Интерес к ней у меня проявился только в Германии, когда я пыталась осознать своё прошлое. Моя мама в восьмидесятилетнем возрасте познакомила меня заочно с этими людьми, многих из которых уже нет в живых. Они были поддержкой и опорой друг другу в военное и послевоенное время. Это были такие же, как мы по историческим корням немцы, вина которых перед советским правительством была лишь в том, что они родились в семьях немцев по национальности. Они были также, как и мои родители, сосланы в сибирский край в первые военные годы.
Сегодня я смотрю другими глазами на это фото, можно сказать, с большим любопытством. Я пытаюсь понять чувства этих людей, проникнуть в их мысли. Хотелось бы очень узнать, что испытывали они в то трудное время, о чём думали, о чём мечтали? Теперь этого уже не узнать. Почти всех уже нет в живых.
В тысяча девятьсот сорок девятом году родился мой брат. В это время родители узаконили свои отношения. Через год родилась и я. Ещё через пять лет нас порадовала своим появлением на свет моя младшая сестрёнка. Таковы краткие данные о моём близком семейном окружении, которое, само собой разумеется, повлияло на становление моего характера.
Насколько я помню, атмосфера в семье была всегда какой-то напряжённой несмотря на то, что родители понимали друг друга с полуслова. Мы, дети, их бесконечно любили. Внутрисемейные отношения были лучше некуда, а вот напряжение, какой-то страх перед внешним миром сказывался во всём. Мать ни на минуту не забывала, как с ними обошлись в годы войны. Как я уже говорила, она жила в постоянном страхе перед людьми, в страхе ожидания после любого стука в дверь. От каждого чужого человека, переступавшего порог нашего дома, она ожидала неприятностей, часто плакала.
Уже тогда в детстве я решила для себя, что во что бы то ни стало стану учителем и непременно учителем русского языка и литературы. В то время я была убеждённой атеисткой, но Бог услышал мои невысказанные