Новый удар обрушился мне на спину, и я вдруг поняла, как соединяются ребра и позвоночник и где вдоль него проходят жгутики мышц, потому что все они застонали от боли.
Все произошло очень быстро, однако каждый удар стал отдельным событием в моей жизни, навсегда запечатлевшись в памяти. Отец никогда не бил меня, а мать в тех редких случаях, когда ей приходилось призывать меня к порядку, могла лишь отвесить легкую затрещину. И она всегда делала это, чтобы уберечь меня от опасности, чтобы мне не вздумалось трогать горячий каминный экран или тянуться к кастрюле на плите, которая тогда была выше моей головы. Мне очень редко доводилось драться с детьми в Ивовом Лесу. Они бросали в меня шишки и мелкие камешки, и только раз случилась потасовка, после которой у меня пошла кровь. Но взрослые меня не били никогда. Не бывало такого, чтобы женщина держала меня самым болезненным образом и старалась причинить как можно больше страданий, не заботясь о том, насколько серьезно она меня ранит. Я внезапно поняла, что, если Реппин выбьет мне зуб или глаз, никому, кроме меня, не будет никакого дела.
Перестань бояться. Перестань чувствовать боль. Сражайся.
Откуда-то возник Волк-Отец, он скалил зубы, и каждый волосок у него на загривке стоял дыбом.
Не могу! Реппин убьет меня!
Сделай ей больно. Кусайся, царапайся, пинай ее. Заставь ее заплатить за твою боль. Она все равно будет бить тебя, так постарайся содрать с нее столько, сколько сможешь. Попробуй убить ее.
Но…
Дерись!
Я перестала пытаться высвободить голову. Вместо этого, когда палка вновь ударила меня по спине, я рванулась к Реппин, схватила запястье руки, в которой она держала оружие, открыла рот как можно шире и вцепилась в него зубами. Не для того, чтобы сделать больно или оставить отметины. Для того, чтобы прокусить до кости и вырвать побольше мяса и жил. Реппин заорала и замахала на меня палкой, а я замотала головой, отдирая свой кусок мяса. Она отпустила мои волосы, выронила палку и попятилась, но я держалась за запястье, пинала ее по голеням и коленям. Повисла на ней всем весом и постаралась сомкнуть коренные зубы.
Реппин вопила и металась. Она больше не пыталась меня ударить, думая только о том, как высвободиться. Реппин была девушка некрупная, а я набрала полный рот ее дряблых мышц.
Моя жертва вопила:
– Уберите ее от меня! Уберите ее от меня!
Реппин уперлась ладонью мне в лоб, отталкивая, но вышло, что только помогала мне сдирать мясо с ее костей. Она закричала снова. Я сжимала зубы и руки сильнее и сильнее. Она рухнула на землю, но я не ослабила хватки.
Берегись! предупредил