Марквелл вынул ключ из замка зажигания:
– Кто вы такой?
– Не имеет значения.
– Но не для меня. Что вам нужно? Что вы собираетесь со мной сделать?
– Если будете сотрудничать, то не пострадаете. Но если попробуете улизнуть, я вышибу вам мозги, а затем разряжу, к чертовой матери, остаток магазина в ваше мертвое тело. – Голос незнакомца был мягким, неожиданно приятным, но твердым. – Отдайте мне ключи. – (Марквелл протянул в окно ключи от машины.) – А теперь выходите.
Мало-помалу трезвея, Марквелл вылез из машины. Сильный ветер злобно кусал лицо. Доктор щурился от залеплявшего глаза мелкого снега.
– Прежде чем закрыть дверь, поднимите стекло. – Мужчина навис над доктором, блокируя пути к отступлению. – Ладно, очень хорошо. А теперь, доктор, идите со мной к гаражу.
– Это безумие какое-то. Что…
– Пошевеливайтесь!
Незнакомец, не отходя от Марквелла, взял его за левую руку. Если кто-нибудь сейчас и наблюдал за ними с улицы или из окна соседнего дома, то в любом случае не разглядел бы пистолета в кромешной тьме, через плотную завесу снега.
Оказавшись в гараже, Марквелл по знаку незнакомца опустил ворота. Протяжно заскрипели несмазанные замерзшие петли.
– Если вам нужны деньги…
– Заткнитесь и ступайте в дом!
– Послушайте, у меня пациентка рожает в окружной…
– Если вы сейчас же не заткнетесь, я вам все зубы пересчитаю рукояткой вот этого пистолета, и тогда вы просто не сможете говорить.
Марквелл сразу поверил. Шесть футов ростом, весом примерно сто восемьдесят фунтов, незнакомец был примерно тех же габаритов, что и Марквелл, но выглядел устрашающе. Белокурые волосы мужчины смерзлись отдельными прядями. Капли тающего снега струились по лбу и вискам, что придавало незнакомцу сходство с бездушной ледяной статуей во время зимнего карнавала. У Марквелла не было и тени сомнения, что в рукопашном бою этот человек в бушлате легко победит всех противников, и уж тем более пьяного врача средних лет, находящегося не в лучшей форме.
Боб Шейн задыхался в комнате отдыха родильного отделения, с низким потолком, обшитым звукоизолирующими панелями, с тускло-зелеными стенами и единственным заиндевевшим окном. В этой предоставленной будущим отцам комнате стояла адская жара, к тому же шесть кресел и два приставных столика загромождали тесное пространство. Бобу очень хотелось выбежать через двустворчатую дверь в коридор, а затем – в другой конец больницы, через комнату ожидания для посетителей к главному входу и оттуда прямо на улицу, в холодную ночь, где не воняло антисептиками и болезнями.
И все же Боб оставался в этой комнате отдыха, чтобы на всякий случай быть рядом с Джейн. Что-то явно пошло не так. Они ожидали, что роды будут трудными, но все же не столь болезненными, с продолжительными потугами, вконец измотавшими Дженет. Доктора не признавались в возникновении осложнений, однако не могли скрыть