– Ну и ну… – Он вздохнул и неторопливо пошел по кустарнику. Издали он еще раз оглянулся на Рудина и пошел быстрее. Его тяжелые шаги затихли вдали…
Рудин встал и медленно пошел к саду. Поднявшись на взгорок, который был как раз против школы, он укрылся за стволом дикой яблони. В предрассветной мгле он уже различал у школы силуэты немцев. Трое стояли, прижавшись к стене, и о чем-то громко спорили, показывая руками в разные стороны. Как раз в это время огонь отходивших бойцов Ольховикова должен был вызвать у них ощущение, что их окружают.
Четверо немецких солдат, привалившись к поленнице дров, стреляли, поминутно меняя направление огня и тревожно оглядываясь на тех, что стояли у школы. Полицаев здесь не было. Очевидно, они вели огонь на восточной окраине села.
Те, что стояли у стены, теперь все чаще показывали в ту сторону, где находился Рудин. По-видимому, они говорили о том, что с этой стороны села противника нет.
Видно вокруг было уже довольно хорошо, но со стороны реки на село наползала белая полоса тумана и чуть притихший недавно дождь вдруг будто с цепи сорвался.
Рудин обнаружил, что стрельбы больше не слышно. Подождал еще минут десять – ни единого выстрела. Только хлещет, шумит злой осенний дождь. Возле школы появилось еще несколько немцев и полицаи. Сбившись в кучу, они возбужденно разговаривали.
Рудин решительно оттолкнулся от яблони и пошел прямо к школе. Вскоре немцы его заметили и взяли автоматы на изготовку. Рудин продолжал идти, делая вид, будто он пытается разобраться, где он находится. Он вышел на открытое место. Теперь немцы видели его хорошо, видели, что он один и что в руках у него нет оружия.
Они не стреляли. Рудин подходил к ним все ближе, и вот он услышал, как кто-то из немцев гортанным голосом отрывисто приказал:
– Взять его!
Два немца и один полицай пошли наперерез Рудину. Рудин остановился, поднял руки. Он стоял и ждал. Немцы и полицай подошли к нему и в трех шагах остановились.
– Сделать обыскание! – приказал полицаю один из немцев.
Полицай, не сводя злобных глаз с Рудина, подошел к нему и начал обыск. Из кармана ватника вытащил пистолет и вернулся к немцам.
– Иди! – крикнул Рудину один из немцев.
– Куда? – по-немецки спросил Рудин.
Немец удивленно посмотрел на него и показал рукой в сторону школы.
Из группы, стоявшей возле школы, вперед вышел высокий худощавый офицер с нашивками младшего лейтенанта. Фуражка с высокой тульей была глубоко нахлобучена на голову, в тени от большого козырька Рудин увидел только ввалившиеся щеки, тонкие сжатые губы и острый подбородок.
– Стой! – по-русски приказал офицер, когда Рудин был еще шагах в пяти от него. – Кто есть такой?
– Я из партизанского отряда, с которым вы вели бой. Решил сдаться в плен, – на хорошем немецком языке ответил Рудин и, сняв кепку, рукавом отер вспотевший лоб.
Немцы переглянулись.
– Отведите его в мою комнату, – приказал офицер.
Рудина