И – нежданно-негаданно! Гранич уже назавтра с ней связался, уже надавал кучу заданий, предложил кучу тем, уже зазвал на корпоратив. Юному дарованию просто необходимо влиться в молодой и дружный коллектив, а ещё у нас есть кофе и печеньки. Граничу методички неведомы. Дилетант хрéнов!
– Он такой ва-ажный! – вот почтение на грани презрения. – А вы кто?
– М-м. Евлогин. Виталий Аврумович. Просто Виталий. Я вместе с Граничем был на собеседовании с вами.
– Я вас помню. Вы мне запомнились.
– Чем?
– Ничем. Просто запомнились. От вас флюид был.
– Флюид?
– Характерный.
Ну, флюид и флюид. Глаза твои голубиные под кудрями твоими. Да, чего звоню-то…
– Да, а вы чего звоните?
– Мы же сказали: мы с вами свяжемся.
– Гранич ведь уже связался. Что-то изменилось? Что-то не так? Я ему сейчас полосу про грифонов-убийц – срочно в номер. Завтра сдача до девяти ноль-ноль.
– Всё так, всё так. Пишите, пишите. А вот как сдадите, предлагаю встретиться.
– В крематории? Прямо там?
– Н-нет.
– А где?! – Неподдельное недоумение. Где же, как не в крематории, прямо там?!
– М-м. Как насчёт совместного завтрака?
– Я не завтракаю. Вообще. Тем более, завтра.
– Тем более, завтра?
– Виталий Ар… мур…
– Виталий.
– Виталий, у меня завтра – девять дней.
– Девять дней?
– Девять дней, как умер муж.
– Ох!
Глуповатое «ох!» всё же уместней идиотского «чей?!»
Однако! Девять дней, как умер муж. Но про грифонов-убийц – вынь да положь – срочно в номер, до девяти ноль-ноль. Ранняя профессиональная деформация? Нет, формация. Достойно уважения.
А, и к сведению! Прикопайся Вась-вась к подозреваемой Лилит Данияловой: где была? что делала? кто подтвердит? Заявлю хоть на Страшном cуде: в ту самую субботу Лилит Даниялова от сих до сих пребывала на факультете журналистики, собеседовала, вербально и не вербально реагировала адекватно. А до того, в четверг-пятницу вне дома – сеанс академической булимии. Сленг. То есть всю ночь сообща давясь поглощаешь знания, чтобы наутро вытошнить накопленное перед преподом и навсегда благополучно забыть. Организм чист! Экзамен сдан. Сначала один, потом второй: социология, потом экономика. Дурацкие дисциплины! Где журналистика и где социология с экономикой? Абсурд! Дважды «отл.» в зачётку – и забыть навсегда!
Могу призвать в свидетели того же Максима Багдашова. Он, Макс, через две парты от меня в аудитории ассистировал. Ему «Савва», что ли, попался в качестве нагрузки. То есть он – в нагрузку к «Савве».
Ещё флюидом с Максом обменялись, когда Лилька за наш с Граничем столик подсела.
Макс: о! какая в перспективе ласточка, старина! в перспективе!
Я: не-ет, старина, не ласточка! никак не в перспективе!
Перемигивания, жест, взгляд – киношная хрень для совсем бестолковых. Лишь