«Ну а потом, – продолжал мистер Джексон (Ачер видел, что он с удивлением наблюдает за дворецким, которого, видимо, никто не предупредил, что огурцы не следует резать стальным ножом), – потом в ее жизни появился Лемюэль Страферс. Говорят, его рекламный агент использовал девиц, а точнее, их головки, для рекламы кремов для обуви. Знаете ли, у нее волосы, как вороново крыло – можно сказать, египетский стиль. В общем, в конце концов, он на ней женился».
Он намеренно растянул это «в конце концов», делая ударение на каждом слоге. Тем самым он вкладывал некий тайный смысл во все предложение.
«Ну, в наши дни обо всем этом уже успели позабыть», – молвила миссис Ачер индифферентно. Сейчас миссис Страферс мало интересовала обеих дам: куда больше их занимали свежие сплетни, касавшиеся Элен Оленской. На самом же деле имя миссис Страферс было упомянуто миссис Ачер лишь затем, чтобы она могла потом как бы невзначай спросить: «А что, новоиспеченная кузина Ньюлэнда, графиня Оленская, тоже присутствовала на балу?»
Миссис Ачер упоминала имя своего сына в этом контексте с некой иронией; но именно этого молодой человек и ожидал. Она, несмотря на то, что редко приходила в неописуемый восторг от каких бы то ни было событий, была чрезвычайно рада тому обстоятельству, что помолвка ее сына состоялась. («Особенно после этой дурацкой истории, в которую попала миссис Рашворт», – замечала она, обращаясь к Дженни и имея в виду тот трагический, по мнению Ньюлэнда, случай, который оставил неизгладимый след в его душе). Как бы там ни было, Мэй Велланд была самой блестящей партией во всем Нью-Йорке. И, разумеется, только Ньюлэнд – лишь он один! – и оказался достойным ее руки. Но эти молодые мужчины такие ветреные и непредсказуемые, а некоторые дамы такие беспринципные – и среди них есть опасные обольстительницы! Поэтому неудивительно, что сердце матери возликовало: как-никак ее сын благополучно миновал остров Сирен и скоро найдет себе пристанище у благословенного домашнего очага.
Такие чувства преобладали в душе миссис Ачер, и они были понятны ее сыну. Но он также прекрасно осознавал, что она была несколько встревожена поспешностью, с которой было объявлено о помолвке, – вернее, ее беспокоила сама причина, а не следствие. Именно из-за этого, поскольку, в общем и целом он был внимательным и чутким молодым человеком, Ачер и предпочел остаться дома в тот вечер.
«Не то, чтобы я не поддерживала корпопативный дух Минготов, – несколько ворчливо произнесла миссис Ачер, поворачиваясь к Дженни, которая одна понимала все нюансы настроения своей матери и чувствовала, когда тень недовольства ложилась на ее обычно приветливое