– Я буду жаловаться…гауляйтеру Коху!.. – попытался угрожать Лоран. Но, наткнувшись на каменное лицо и ледяной нордический взгляд щтандартенфюрера СС, осёкся и оскорблено буркнул под нос:
– Это может плохо кончиться, герр полковник.
– Хорошее гнёздышко у тебя, будь я проклят. А за окном война…Шикуешь. Значит, карман позволяет. Одобряю. Мне нравятся крепкие люди, вроде тебя толстяк.
– У нас так не положено…Вы, вы…нарушаете все допустимые нормы дозволенного! – вновь возмутился мэр, но в голосе его не было уверенности. В правой тумбе стола, в верхнем ящике, у него вместе с лекарствами лежал револьвер, но что бы достать его, ему необходимо было выдвинуть ящик, а внутренний голос предостерегал его от этого.
– Но позвольте, – Лоран, с трудом взяв себя в руки, вышел из-за стола. – Подобные визиты…мы не очень жалуем в наших краях.
– Я тоже не очень люблю говноедов! – холодно заметил штандартенфюрер. – Заткнись! У тебя дряблые ляжки соревноваться со мной. Вижу, вы все тут…в тайне…живёте наивной мечтой о возмездии, о реванше… – хищно усмехнулся Отто. – Так его не будет. Как видите, пресловутая линия Мажино не оправдала надежд Франции, Бельгии, Нидерландов…Но судя, по вашему ретивому норову, вас мало жгли и давили танки Гудериана, Манштейна и Герда фон Рундштедта. Но так, это легко исправить, всё в наших силах. В кабинете мэра повисла свинцовая пауза.
И то правда…В последний раз германские солдаты вторглись во Францию в 1914 году, их первый удар почти достиг Парижа. Но они были отброшены и вынуждены терпеть четыре кровавых года окопной войны.
Теперь же Вермахт сумел сломать хребет вражеского сопротивления в Европе за одну неделю! Блицкриг Адольфа Гитлера ошеломил мир. По прошествии менее двух недель англичане были вынуждены с позором эвакуироваться своих солдат, а Франция была оставлена на милость фюрера. Унижение Германии 1918 года было с лихвой отмщено, и это совершилось благодаря превосходной стратегии Гитлера, но не Генерального Штаба.
…Последнее замечания эсэсовца было сказано почти походя, словно он имел ввиду, что не слишком любит специфический привкус французского пива, но в то же мгновение по кабинету словно прокатилась волна электричества. Глаза месье Луи Лорана от гнева едва не выскочили из орбит, а полукружья пота на белой рубашке под мышками увеличились в радиусе.
– Я бы попросил! – багровые скулы главы муниципалитета мелко задрожали, как клыки матёрого секача.
Но фон Дитц, бесстрастно глядя в глаза, холодно усмехнулся:
– Просить будешь у жены под одеялом, толстяк. Видишь, вон того малыша?– Отто бесцеремонно подтолкнул остолбеневшего мэра к окну, из которого был прекрасно виден 63-тонный монстр с бледно-чёрными крестами не броне, огромный 88-мм ствол которого бездонным аспидным провалом прямой наводкой грозно взирал на Лорана.
– Ну